Александр Беатов - Время дня - ночь

Впрочем, экстаз длился лишь одно мгновение, — прихлынул к сердцу, а в другое мгновение расчётливый мозг, испугавшись чего-то, непроизвольно подавил зарождавшееся чувство.

"Ты не можешь в неё влюбляться!" — сказал он Сашке — "Ты больше не должен хотеть влюбляться!".

И всё же это мгновение было таким долгим, что многие годы спустя, слушая ли музыку Чюрлёниса, глядя ли на конверт пластинки, с репродукцией его картины — той самой, где морская волна готова вот-вот захлестнуть инициалы художника, — увидев ли ландшафт, чем-то напоминающий литовский, — Саша всегда вспоминал яркое солнце, мелькающие за окном поля, одинокие хутора с амбарами и мельницами, и — лёгкое красное платье незнакомой доброй и отзывчивой девушки, будто бы и по сей день, такой же юной и красивой, сидящей с ним рядом и, как ангел-хранитель, везущей куда-то, чтобы поделиться с ним большой радостью, открывшейся ей когда-то и, наверное тоже неожиданно…

Он не выдержал прикоснулся было к её руке, но подумал, что, наверное, она отдёрнет руку и отодвинется. А девушка продолжала сидеть рядом и, напротив, коснулась своим плечом его плеча.

— У тебя красивое платье, — тихо сказал Саша, боясь, что водитель услышит.

Она не успела ничего ответить, потому что машина затормозила, сворачивая с шоссе на пыльную просёлочную дорогу, по которой они потом ехали ещё, наверное, целые пол часа. Водитель подвёз их к самому месту назначения.

— Я еду в Вильнюс, — сказал он, прощаясь. — Могу заехать на обратном пути. Это будет через несколько часов.

— Спасибо вам большое, — благодарил Саша, выходя из машины. — Я даже не знаю, как вас благодарить…

— Мне денег не нужно, — пояснил водитель. — Всё равно буду возвращаться. Вы не подумайте, что если партийный, так обязательно хочет чего-то…

— Ачю, — скромно поблагодарила Оля по-литовски, вышла следом за Сашей.

Автомобиль развернулся и запылил в обратном направлении, оставив молодых людей неподалёку от какого-то деревенского дома, к которому они и направились…

Как и обещал, водитель заехал за ними через несколько часов. Уже смеркалось. Саша очень устал от болтовни женщины, которая рассказывала о своих видениях по-литовски. Оля переводила на русский, хотя всё было об одном и том же…

Какой-то столп света, запечатлённый даже на фото… Саша рассматривал фотографию, но ничего особенного, кроме белой полосы от некачественной проявки, не увидел… Якобы этот свет сходил с неба и падал как раз на то место, где во время войны был убит какой-то солдат… Женщина повела молодых людей за дом, к полю, указала на деревянный крест в земле, обложенный цветами… Тут, оказывается, и было явление самой Богородицы. Потом она привела молодёжь в импровизированную часовню — бывший хлев, с низким потолком, где, находился самодельный алтарь, заваленный цветами. Повсюду горели свечи так, что оставлять их без присмотра было бы весьма опасно. Вот, собственно, и все, за исключением намёка на пожертвование, которым никто не гнушается, оттого, мол, тут столько цветов и свечей, которые служат во славу Пресвятой Девы…

У Саши почти не было денег. Он отдал женщине пять рублей, поспешил выйти наружу. Болела голова. И то чувство экстаза, что он испытал раньше, теперь, казалось, не было реальным и быть не могло оттого, что навалилась усталость и даже депрессия, будто бы кто-то высосал из него все силы. И преодолеть это состояние было так трудно, что даже присутствие девушки, которое ранее радовало, теперь было в тягость.

Он был рад, когда они доехали до города. Водитель, наверное, тоже был утомлён и не повёз их, как днём, до самого места назначения, а выпустил где-то в удобном для всех месте, так что из-за позднего часа пришлось взять такси.

"Я даже не решился спросить у неё адрес," — подумал Саша и начал слезать с полки.

Поезд раскачивало из сторону в сторону. В вагоне было тихо. Саша двинулся по коридору в сторону туалета.

"Литовские националисты на День Победы обещали убивать всякого, кто будет носить одежду красного цвета," — вспомнил он слова Оли, когда они подъезжали в такси к её дому.

— Почему же ты носишь красное платье? — спросил он. Но девушка ничего не ответила. Лишь положила руку на его руку. И держала до тех пор, пока машина не остановилась.

"Надо будет написать Анатолию и попросить Олин адрес…" — решил он, — "Или послать письмо на адрес пани Ванды для Оли…"

Саша вернулся в купе. От мысли, что не всё потеряно, как-то сделалось легче. Он забрался опять на свою полку…