Александр Беатов - Время дня - ночь

Через кухню, все четыре стены которой были сплошь закрыты коллекцией старинных медных кастрюль, тазов и прочих поварских принадлежностей, священник провёл гостей в довольно просторную гостиную; далее — в небольшую комнату, с камином и книгами. Затем он вернулся назад, показал кладовую комнату, с запасами еды, разложенной по полкам, свою комнату, примерно такого же размера, как гостиная, тоже, со множеством книг; нашёл несколько на русском языке, отдал их Саше, быстро вывел назад, извинился, сославшись на строгий режим и время, предназначенное для сна и… закрыв дверь перед гостями, остался в своей комнате.

В доме стояла та же тишина, что окружала весь хутор. Не зная, что делать, молодые люди начали осматривать необычную обстановку, которая состояла полностью из самодельной мебели. Поражало обилие труда, времени, мастерства и кажущейся лёгкости исполнения каждого предмета. Во всём чувствовалась целеустремлённость, даже утилитарное назначение, ради которого была создана та или иная вещь: будь то полка, шкаф, стол, подсвечник из латуни. Особенно — подсвечники… Они были всюду… Их было множество. И Саша вспомнил, что Санитар говорил, что отец Станиславас сам изготавливает их и обязательно дарит каждому гостю на память. Всё выглядело просто и незатейливо. И в то же время удивляло то, что всё это сделал своими руками одинокий человек…

"Ради чего?" — спрашивал себя Саша, обходя дом. — "Зачем ему всё это нужно?" — И ответа не находил.

У них была с собой кое-какая еда. Тем не менее, Люда, обнаружив в кладовой корзинку с яйцами, стала готовить яичницу. Саша вышел из дому.

За оврагом, в трёхстах метров он увидел кладбище. Слева, через дорогу, огибавшую дом священника, сельская церковь будто бы не вмещалась в её лёгкую ограду. Саша направился было туда, но вышла Люда и сообщила, что еда готова.

В пять часов священник вышел из своей комнаты и позвал всех в церковь.

— Обычно люди приезжают ко мне для реколлекции, — сказал он, вошёл в храм, преклонил колени у алтаря. Молодёжь последовала его примеру. Отец Станиславас замер в молитве, будто вовсе забыл о своих подопечных. Это продолжалось довольно долго, минут пять, за которые ноги у Саши начали ныть, и в голове засвербило: "К чему эта показуха?"

После короткой литургии и причастия священник подошёл к молодым людям, сел с ними рядом, в первом ряду и долго молчал.

В тишине храме Саша почувствовал что-то таинственное, опустившееся из-под купола, через немоту, что творил храм, ограждая от окружающего мира своими стенами. И хотя сама сельская местность не была наполнена шумом, тем не менее, абсолютно ничто, даже трель жаворонка, оставшегося где-то далеко в небесном поле, уже не могла здесь помешать сосредоточенной молитве. Тем не менее, лишь на мгновение почувствовав что-то особое, Сашино сознание само собою снова устремилось в Москву. Он говорил себе: "Да, тут хорошо… Я хотел бы тут поселиться и умереть… Но как же быть с Олей? Я так хочу увидеть её! И зачем мне снова навязали эту Людочку? Ах, если б тут вместо неё была она! Тогда бы я смог слушать и понимать, что говорит этот священник!.."

Он старался почувствовать то, что отец Станиславас хотел передать в своей медитации, которую начал тихим и сладким голосом, но… никак не мог сосредоточиться, отвлечься от своих мыслей… Его мысли разбегались… Он видел перед собой её лицо, её стройную фигуру, слышал её голос…

— Я хочу войти, говорит Христос, я стучу… Отворите Мне дверь… — говорил священник, — Я, ведь, не могу открыть её без вашего согласия… Оставьте ваши попечения… Положитесь на Меня… Я — ваш добрый пастырь…

"Да… Я всё это понимаю умом", — думал Саша. — "Это всё верно… Но я не могу это почувствовать, пока там не решено…"

И ему смертельно захотелось убежать из этой церкви. Он уже не мог дождаться конца медитации и совершенно перестал слушать священника. Появилось даже какое-то внутреннее раздражение.

"И стоило ехать в такую даль, чтобы услышать то, что я итак знаю!" — подумал он.

Вернувшись в дом, патер сказал, что он может провести ещё только две реколлекции. А потом приедут другие люди, и он будет очень занят, — как будто бы он уловил, почувствовал и понял, что Саша не воспринимает его, и потому не считает нужным тратить зря своё время….

"И кому тогда нужны эти "реколлекции"?" — думал Сашка. — "Ведь сказано: "Я пришёл лечить не здоровых, а больных". Или это значит, что я — здоров, или — не в коня корм… А может быть, я просто — свинья, перед которой не следует метать бисер? Ну, тогда пусть он проводит свои "медитации" для Людочки… Или она — того же поля ягода, что и я?"