Ида Йессен - Азбучная история

— Придется утаить? Дитте? — выкрикнула Сюзанна. — Она сама все мне рассказывает, по собственной воле.

— Да, конечно, ведь ты внушила ей, что, кроме тебя, у нее никого нет.

— А разве, черт побери, не так?

— Нет!

— И кто же, — Сюзанна уперла руки в боки, — у нее еще есть, можно спросить?

— У нее есть я, и твоя мать, и родной отец.

— Ничего ты не понимаешь! — завопила Сюзанна. — Ты даже представить себе не можешь, чего мы натерпелись! Не знаешь, как нам было страшно, хотя я много рассказывала о нем, но тебе ведь наверняка все равно, для тебя главное — уйти от конфликтов!

— Брр! — Йоаким помотал головой. — Не могу я слушать твои бредни. — Он убрал в шкаф стопку мисочек, захлопнул дверцу и пошел к выходу.

— Ты куда?

— На улицу. Мне нужен свежий воздух!

— Ты не можешь уйти вот так! — выкрикнула она.

— Уверяю тебя, очень даже могу.

— Нет!

— Заткнись! Дитте разбудишь своими воплями!

Последнее, что он услышал, спускаясь по лестнице, был громкий рев, донесшийся из квартиры. Потом входная дверь закрылась. Никогда сюда не вернусь, думал он. Буду идти и идти, до тех пор, пока не стряхну с себя эту психопатку.

Йоаким шагал по Эстерброгаде в сторону площади Трианглен. В городе было до странности светло, потому что на крышах домов и на припаркованных у тротуара машинах лежал снег. Не на шутку подморозило. А он ушел в осенней куртке, второпях схватил с вешалки не ту, что надо. На ходу он заглядывал в окна маленьких баров, где сидели парочки, очевидно вполне довольные обществом друг друга. Но его самого терзало беспокойство, и в баре ему не усидеть.

Что у меня есть? — думал он. Бумажник во внутреннем кармане, с двумястами пятьюдесятью кронами, карточкой «ВИЗА» и медицинским страховым свидетельством. Расческа, коробочка мятных пилюль и каштан, полученный осенью в подарок от Дитте. Составляя этот перечень, Йоаким немного успокоился. Сунул руку в карман, нащупал четыре старых автобусных билета и какую-то квитанцию, выбросил эти бумажонки в урну. Вот и все. Больше у него ничегошеньки нет. Мобильник остался в другой куртке.

Впрочем, того, что есть, ему пока хватит. Он как раз проходил мимо круглосуточного магазинчика на углу, зашел туда, купил газету, плитку темного шоколада, бутылку белого вина, минеральную воду, красное яблоко и две итальянские булочки, которые девушка за прилавком по ею просьбе разогрела в микроволновке. Отыскав в корзине у входа пару черных синтетических перчаток и картуз с надписью «7-Илевен», купил и их тоже.

Он свернул направо, зашагал вдоль озер. Снова пошел снег, а поскольку было еще и ветрено, мелкая, колючая крупа била ему прямо в лицо. Хорошо, хоть купил картуз и перчатки, подумал он, кутая шею воротником. Лицо кололо словно ледяными иголками, однако мороз и снег ничуть ему не мешали. По правде говоря, ему нравилось вот так в одиночку идти под фонарями, когда все остальные отсиживаются дома. Когда он проходил мимо моста Королевы Луизы, снег повалил стеной. Косые белые полосы на фоне иссера-черной воды. С западной стороны деревья облепил снег, другая сторона оставалась черной. Хлипкая корочка льда возле берега уже была завалена пластиковыми пакетами, картонными стаканчиками и прочим мусором. Йоаким углубился в темные улочки и в конце концов остановился перед маленькой белой гостиницей на Водроффсвай. За стеклянной дверью виднелась девушка-портье за стойкой, склонившаяся над какими-то бумагами. Свет лампы падал на ее лоб, на синее платье. Недолго думая он снял картуз, отряхнул куртку от снега и толкнул дверь.

На карточке, которую портье положила перед ним, Йоаким указал вымышленное имя. Он не придумывал его заранее. Просто написал: Андерс С. Юст. Обыкновенное имя, которое первым пришло ему в голову и даже понравилось. Показалось солидным, внушающим доверие. Затем он лифтом поднялся на четвертый этаж и закрылся в номере.

Заурядный гостиничный номер. Маленькая ванная комнатка — белая плитка, ванна. Кровать, письменный стол, кресло. Шторы задернуты. Йоаким включил лампу на письменном столе, подошел к окну, раздвинул шторы. Снег валил еще гуще. Припаркованные на улице машины скоро превратятся в мягкие белые сугробы. Присев на краешек кресла, он скинул мокрые ботинки, положил их на батарею. Рядом пристроил носки. Потом открыл воду и, дожидаясь, пока наполнится ванна, сунул в холодильник минералку, достал из пакета булочки. Они остыли, но аппетитно пахли свежим хлебом. Йоаким поднял было трубку телефона, однако, услышав длинный гудок, положил ее на рычаг. Заглянул во все ящики и шкафы. В письменном столе обнаружилась почтовая бумага, в тумбочке у кровати — Библия. В платяном шкафу — плечики для одежды. Он повесил на них брюки и пиджак, нашел в мини-баре стакан и откупорил вино. Стоя в нижнем белье, выпил за свое здоровье.