Шон О'Фаолейн - Избранное

Новеллист с мировым именем, О’Фаолейн является также автором четырех опубликованных романов. Три из них он написал в 30-е годы — «Гнездо простых людей» (1933), «Одинокая птица» (1936), «Вернись назад, в Эрин» (1940). В перспективе времени, хотя и не соединенные сюжетными линиями, они прочитываются как трилогия о событиях ирландской действительности с середины прошлого века вплоть до середины 30-х годов нынешнего. Событиях, трагически преломившихся в судьбах главных героев. Вместе с социальными романами Л. О’Флаэрти и П. О’Доннелла они представляли лицо ирландской литературы этого десятилетия.

Но в последующие годы О’Фаолейн не возвращался к большой форме, укрепляя своих читателей и критиков в мнении о том, что жанр рассказа наиболее соответствует его таланту. Пример этого выдающегося художника как бы подкреплял и более общее суждение, согласно которому ирландский гений проявляется именно в малой форме. Известный новеллист Фрэнк О’Коннор, назвав свое исследование жанра рассказа «Одинокий голос» (1962), подчеркивал аналогию с народной песней, исполняющейся без аккомпанемента.

Проблема, однако, оставалась, и она беспокоила писателей. Почему ирландцы столь искусны в создании не романов, а именно рассказов? Этим вопросом задавались многие литераторы. Уж не доказательство ли это того, что малые страны предпочитают малые формы? — язвительно спрашивал рецензент очередного сборника рассказов. Или это объясняется расколотым национальным сознанием, которое препятствует развитию темы? Вопросов было много. Очевидно, что и ответ на них не может быть один. Сам О’Фаолейн объяснял жанровый перекос тем, что национальная жизнь в Ирландии не дает писателю больших драматических тем.

С того времени, когда это суждение было высказано, жизнь в Ирландии достигла высокой степени драматичности, главным образом в связи с ольстерским кризисом, обострившим все проблемы национального развития. Появилось множество романов, эти проблемы поднимающих.

О’Фаолейн же написал другой роман — философскую в своей основе книгу о жизни человека. Для этого ему и потребовалась большая форма искусства, мысль о которой именно в этой связи возникала у писателя и прежде, в исследовании, посвященном жанру рассказа: «В жизни нет такого явления, как рассказ. Все жизненные истории — длинные, длинные истории». Вместить их может только роман, «длинная, как жизнь, книга».

Роман «И вновь?» получился именно такой «длинной, как жизнь, книгой». На его страницах воспроизводится вся история героя, только не от рождения до смерти, а… наоборот.

Герой О’Фаолейна поставлен в фаустовскую ситуацию. Трагедия Гёте начиналась «Прологом на небе», в котором Господь и Мефистофель договариваются подвергнуть Фауста испытанию, чтобы решить свой спор о природе человека. Нечто подобное, хотя и в почти пародийном виде представлено в прологе к роману О’Фаолейна — «Уведомлении с Олимпа». Небожители решили провести эксперимент, дабы окончательно выяснить, поможет ли человеку его жизненный опыт, если ему представится возможность вновь прожить свою жизнь. В качестве подопытного кролика олимпийским богам требуется «некое незначительное лицо». Им оказывается дублинский журналист, который в день своего шестидесятипятилетия получает божественный дар: вторую жизнь вместо предназначавшейся ему в то же утро смерти. По условиям эксперимента Янгеру оставляют результаты жизненного опыта, но отнимают память о прожитых годах. Кроме того, свои следующие шестьдесят пять лет он проживет в обратном порядке, становясь все моложе (что и означает его фамилия в переводе с английского), пока не вернется в материнскую утробу Времени.

Действие романа охватывает всю новую жизнь Янгера, начиная с 17 марта (национальный праздник Ирландии, день св. Патрика, который считается покровителем острова) 1965 г. и кончая тем же днем 2030 года. Завершая свой рассказ третьим десятилетием двадцать первого века, О’Фаолейн не пользуется случаем заглянуть в будущее. Его приметы — лишь отчетливее проявившиеся черты сегодняшнего дня — едва обозначены. Так, уютный Дублин стал «безличным и приличным», а люди чувствуют себя все более одинокими. Дело в том, что к фантастике, как жанру, роман О’Фаолейна отношения не имеет. С помощью фантастической сюжетной ситуации писатель обращается к онтологическому, философскому аспекту бытия человека.

И здесь опять напрашивается сравнение с великой трагедией Гёте, потому что О’Фаолейн ставит, по сути дела, фаустовскую проблему смысла жизни, хотя и бесконечно суженную. Вместо Фауста, личности великой, выдающейся, у О’Фаолейна действует человек заведомо заурядный. У Гёте речь идет о Жизни в космогонических масштабах, герой О’Фаолейна поглощен поисками самого себя, смысла собственной жизни. Но в конечном итоге личность и есть средоточие жизни, поэтому так пристально и пристрастно всматривается в нее литература XX века.