Пол Теру - Вокруг королевства и вдоль империи

Клерк смотрел телевизор в салоне — это он так выражался, «салон». Он не стал со мной заговаривать. Смотрел он «Полицейских с Хилл-стрит»: погоня на автомобилях, крики. Я заглянул в регистрационную книгу и подметил то, что сначала упустил из виду — я был единственным постояльцем этого большого, сумрачного отеля на сорок номеров. Я вышел на улицу и начал строить планы побега. Конечно, я мог бы решительно подойти к стойке и заявить: «Мне тут не нравится — я съезжаю», — но клерк, возможно, устроил бы скандал и стребовал бы с меня плату за номер. В любом случае, мне хотелось его проучить за то, что в его отеле такая жуть берет.

Я вернулся в отель и поднялся в номер, схватил свой рюкзак и заторопился в салон, по дороге репетируя отговорку, которая начиналась так: «Пойду наблюдать за птицами, это мое снаряжение. Сейчас вернусь…» Клерк по-прежнему смотрел телевизор. Когда я прошел мимо (он не поднял глаз), отель показался мне самым зловещим зданием, в котором мне приходилось бывать. Спускаясь по лестнице, я испытал мимолетную панику: в коридоре перед тремя закрытыми дверями мне померещилось, будто я попал в отель-лабиринт из своих ночных кошмаров — буду вечно брести по обтрепанным коврам и распахивать двери, каждый раз удостоверяясь, что нахожусь в ловушке.

Выскочив на Променад, я добежал до открытой эстрады — боялся, что клерк следует за мной по пятам — и там остановился, пыхтя. Оркестр играл: «Будь ты единственной на свете девушкой». Заплатив двадцать пенсов, я взял напрокат шезлонг, но на меня там косились (может, из-за рюкзака и ботинок?), так что я вскочил и пошел дальше по Променаду. А потом остановился на ночлег в отеле «Куинс», суливший безопасность уже одним своим вульгарным убранством.

Лландудно принадлежал к числу городов, где тебя донимают старомодные страхи, связанные с преступлениями на приморских курортах. В голове роились образы душителей и отравителей, чудились вопли за лакированными дверьми и твари, что скребутся за дубовыми стенными панелями. Из темных окон украшенных лепниной домов, стоящих, сомкнув строй, — все это были пансионы — мне так и слышался шепот неверных мужей и жен: совершенно голые, они повторяли с злорадным упоением: «Грех-то какой!» Лландудно во всем был викторианским городом, сохранившимся в идеальном состоянии. Его атмосфера настолько впечатляла, что до меня лишь через несколько дней дошло, что в действительности он ужасно скучен.

Вначале то было модное место морских купаний, а затем — массовый курорт, расположенный на железной дороге. Собственно, таким курортом Лландудно и остался: многочисленные отдыхающие прогуливались по Променаду и под навесами магазинов, сделанными из чугуна и стекла, на Мостин-стрит. Здесь имелись старинный пароход, пришвартованный в начале пирса, («Экскурсии на остров Мэн») и старинные отели, и широкий выбор стародавних развлечений — в «Павильоне» показывали «Матушку Райли» [18] вероятно, кинокомедию из цикла об одноименной героине — ирландской старухе-прачке. , в театре «Астра» давали оперу «Тоска» силами Национального Оперного Театра Уэльса, а в просторных салун-барах йоркширские комики рассказывали стародавние анекдоты. «Мы сейчас проведем чудесненький поп-конкурс», — говорил белозубый комик своим нетрезвым зрителям в пабе близ Долины Счастья. Некому мужчине из зала завязали глаза, после чего отобрали пять девушек и поручили зрителю на ощупь определить, у которой самая красивая попка. Аудитория просто рыдала от смеха, девушки стеснялись — одна вообще ушла со сцены; потом нескольких девушек подменили мужчинами, и человек с завязанными глазами, нагнувшись, под всеобщее фырканье начал ощупывать мужские задницы. Но победительницей объявили девушку. В награду ей вручили бутылку газированного сидра «Помань».

У поручней я подслушал разговор двух старушек, которые любовались бухтой Лландудно. Это были мисс Молтби и мисс Торн из Глоссопа, что близ Манчестера.

— Красивая луна, — сказала мисс Молтби.

— Да, — отозвалась мисс Торн. — Красивая.

— Но сегодня вечером мы не луну видели.

— Нет. Это было солнце.

Мисс Молтби возразила:

— А ты мне сказала, луна.

— Туман все спутал, — пояснила мисс Торн. — Но теперь-то я взяла в толк, что это было солнце.

Теперь, видя, как британцы в неудобных позах лежат на пляже, точно дохлые насекомые, или сутулятся за парусиновыми тентами, которые ставят, забивая колышки в песок взятыми напрокат молотками, или подолгу простаивают на утесах, спихивая в море камешки, чтобы закувыркались, я думал: «Они символически покидают страну».