Бернис Рубенс - Пять лет повиновения

Закрыла маленькую книжку и вывела Моуриса из кладовки. Он стоял теперь перед ней на столе.

— Моурис, мы поженимся после Пасхи.

Моурис улыбался, он был счастлив за нее.

А она чувствовала, что должна извиниться перед ним.

— Я должна была так поступить. Для того чтобы удостовериться в его намерениях. Это было не особенно приятно. Честно, — уверяла она. — На самом деле все это было ужасно.

Он все понимал и сочувствовал ей. С особой нежностью повесила его на стену в гостиной. Что же с ним делать, когда она выйдет замуж? Не может же она выкинуть его после всего, что он для нее сделал? Выкинуть, как мусор, в знак благодарности за постоянную поддержку и искреннее участие? Может, стоит представить его матери Брайана? Хотя вряд ли они найдут общий язык. Или держать его в секрете от всех, под замком в кладовке? Она могла бы иногда изливать ему душу, когда устанет от докучливой старухи. Как-то ведь придется уживаться с ней ради Брайана. Уже решила, что отдаст матери Брайана ту дополнительную, гостевую комнату, которая, думала, пригодится Брайану для уединения и отдыха. Надо будет поставить туда все необходимое и небольшую газовую плитку. И если приступы недержания будут продолжаться у несчастной, то нужно будет как-то ее изолировать. Раз в неделю мисс Хоукинс будет тщательно убираться в комнате, а старая миссис Воттс ждать, сидя в прихожей. Судя по всему, Брайану придется делить со своей женой общую спальню, пока мать не умрет. Она только не понимала, как часто в их будущей семейной жизни будет повторяться то, что произошло сегодня днем. В глубине души надеялась, что одного случившегося уже раза окажется вполне достаточно. Все было очень убедительно и не нуждалось в повторении. Но если, конечно, Брайан будет настаивать на своих супружеских правах, она должна будет, стиснув зубы, уступить ему, радуясь хотя бы тому, что это будет уже бесплатная боль.

Пошла в спальню сменить простыни — хотелось убрать с глаз долой все свидетельства ее невинного шантажа. На простыне краснело пятно крови. Быстро прикрыла его, чтобы Бог не заметил. Присела на краешек кровати. Перед глазами опять плыл холодный линолеум приютской ванной комнаты и небольшое красное пятно на нем. Но она не чувствовала больше ни страха, ни злобы. Под потолком, освещенная тусклым светом лампочки, по-прежнему мерно раскачивалась в немом протесте бедная Моррис. Но сегодня ее печальная тень была тоже спокойна. Может, наконец мисс Хоукинс поймала безудержное горе и прервала череду нескончаемых лет траура? Странным образом события сегодняшнего дня всё поставили на свои места, и светлое ощущение покоя опустилось на нее. И пятно крови на простыне бесспорно доказывало, что здесь была именно матрона.

Миссис Воттс проснулась. Было утро Святого понедельника. Сквозь полуприкрытые веки рассматривала новый капор, висевший на металлической спинке кровати. Он напомнил ей о знаменательном событии, которое должно произойти сегодня. Она была взволнована: ведь за много лет это было первым событием, нарушившим ее будничный распорядок. Брайан сегодня женится, и она приглашена на свадьбу. Церемония назначена на полдень и состоится в уютном отеле за городом. Он женится на женщине, чье имя уже благополучно вылетело из головы и которая почему-то называет ее сына странным именем Феликс. Миссис Воттс встала с кровати и быстро прошла в ванную. За все время пребывания в «Петунье» с ней ни разу не случалось «ночных неожиданностей». Она теперь была сдержанна, как сама Европа. Может, удерживали лежавшие всюду шикарные ковры, а может, красивые простыни на кровати? Она не уставала удивляться приятным изменениям, происшедшим в ее теле. Но скорее всего ее укрепляли постоянная забота и добросердечное участие, подаренное в конце ее жизни «Петуньей». Так или иначе, теперь за миссис Воттс можно было не опасаться.

В нескольких милях от «Петуньи» будущая миссис Воттс проверяла свой свадебный наряд. «Немного одолжила, немного голубого…» — напевала она, завязывая голубую ленту на талии. Голубая подвязка очень подходила к ее сумочке со стразами, взятой взаймы у подруги. Виолетта Макинс была женщиной чувствительной и мнительной, верившей во всяческие приметы и предсказания, но она не сомневалась в правильности своего шага. Ее гороскоп точно указывал на Святой понедельник как на самый подходящий день для заключения ее союза с Феликсом Воттсом. К тому же за несколько недель до торжественного события она была на спиритическом сеансе, и дорогой Джордж одобрил ее выбор, пожелав ей счастья. Он и посоветовал ей устроить все в его старинном клубе в Беркшире. Она лично и с удовольствием организовала и церемонию, и свадебное путешествие. Медовый месяц они проведут в Касабланке, следуя совету ее опытного в туристическом бизнесе кузена, а не нарисованным на фасаде гостиниц кичливым и обманчивым звездочкам. Это решение совпало с предсказанием ее ясновидца, который обещал им сладкое и незыблемое счастье где-нибудь в тропиках. Все пожелания были учтены. Все было подготовлено. Она взяла маникюрный набор и принялась за ноготки.