Юз Алешковский - Предпоследняя жизнь. Записки везунчика

Котя, на мою везуху, познакомился с ним давно, еще на поминках по мне же… потом он, оказывается, присутствовал на сверхшикарной малочисленной свадебке Г.П. с незабвенным моим другом и благодетелем… телефон этого человека Котя отыскал на бумажонке, пришпиленной к настенной пробковой досточке… потом позвонил и умолил этого самого Валерия Сергеича, он же В.С., прийти в одну тихонькую дорогущую шашлычную для очень важного разговора, типа дать совет ближайшему другу Михал Адамыча и Галины Павловны.

Встречаемся, В.С. на меня уставился… остолбенел — аж не смог опрокинуть «по перьвой»… должно быть, вспомнил то ли живую мою рожу, то ли огромную на моей же могилке фотку, что вскоре и подтвердил.

«Минутку, господа, минутку… вот уж такого, как сказал Чехов, ни хера не может быть, потому что этого не может быть никогда, несмотря на все прекрасное типа наличие у него тряпок, глаз и мыслей… сначала лучше уж я поправлюсь и расширю сосуды, чтоб сузить их разом, а затем… затем увидим небо в бруликах — мы тоже, между прочим, дяди Вани, а не шаромыги с пересылки — и разберемся с мистикой данного светопреставления по полной программе неформальных поступков… затем, как говорит ежедневное наше светило, типа солнце, можем закатиться в кабак «Вишневый сад», где подхватим трех натуральных сестер, но можно взять и аппетитного дядю Ваню, поскольку у каждого свой вкус, сказал индус, облизывая яйца у старого китайца».

Так сказал он, глянув на Котю либо шибко наметанным, либо очень хорошо информированным взглядом, благо тот пропустил мимо ушей весьма «неполиткорректную», к тому же явно азиатофобскую шуточку.

После того как мы с В.С. расширили сосуды, мне пришлось вкратце раскинуть заранее придуманную черноту с темнотой; Котя не поддавал: у него с детства периодами возникала ненависть к спиртному из-за отцовской пьяни и, как говорила Маруся, «концерта Тахикардиева для Аритмиева с оркестром сердца»… а я еще слегка клюкнул — момент ведь был волнующим и много для меня на родине значащим… прошло минут десять, их вполне хватило, как пояснил В.С., для наведения некоторого порядка в его захламленной после вчерашней попойки «однокомнатной личности», подканало к которой время охуенных надежд и крутых свершений, если глядеть в корень, а не раззевать варежку.

«Ни хуя себе уха, как сказал старик, поймав золотую рыбку, — разошелся он, приняв вторую… — все это я понимаю не как хер собачий, а прямо как статейку в «Коммерсанте», типа «Авторитет уходит в гору»… только не еби, Владимир Ильич, мозги насчет сценария происшедшего с тобой инцидента — это не мое дело… ну ты, бля, даешь стране газа и нефти, а уголек — это геологическое наше прошлое, как говорил покойный Михал Адамыч, помянем его не чокаясь — ни в коем случае не чо-ка-ясь… Царствие ему Небесное вместе с супругой… вы оба думаете, я удивляюсь?.. да меня уже не удивил бы даже Китай, накрывшийся цунами от тайги и до всяких морей… итого: данный сценарий, нарисованный тобою, считаю готовым ужастиком, до которого ебаться надо Голливудам и Мосфильмам — не менее, а гораздо более… так что, Владимир Ильич, делать-то будем, как спросил Чернышевский у Ленина, когда эти крысы царя-батюшку замочили без единого, дело прошлое, контрольного выстрела, как, впрочем, и Столыпина, и нашего безвозвратного, безвременно недоступного Михал Адамыча… помянем его еще раз… так что делать-то будем?»

«Спасите, — говорю, — дорогой Валерий Сергеич, готов заплатить, сколько нужно, кому угодно — просто спасите, вот и все… я — это я, а не Зарик Шагназадов и не Гамлет Навзрыдян — своими же видите глазами… тем более вспомнили меня по картишкам… попал я, идиот, в абсолютную непонятку, от страха наделал глупостей, рискнул, объявил мизер, а набрал выше крыши при своем заходе».

«Не мандражэ, Владимир Ильич, не мандражэ, решение вопроса принято было тобою волевое и деловое, что уважаю, капни чуток… ух ты, какой полный в душонке возникает ол райт, жарок канает прямо-таки сверху вниз и обратно… ой, какой ол райт, блядь, — два оргазма смело можно за него отдать… типа давно уж не моден, давно неприличен ваш кротовый жакет с легким запахом амбр, как вчера на тусовке мурлыкнул мне на ухо один топ-пидарас, который в застой обшивал политбюро более верхней элитной одеждой, ну и, ясное дело, не менее нижней… ты помнишь, Владимир Ильич, в каких они коверкотах, падлы, ходили, а в какой парусятине и ситцевой мешковине мы с тобой кандехали, когда хер ночевал у нас на халяву в кармане?.. теперь гляди на мои котлы, мейд ин топ-секретная лаборатория в Цюрихе, оранжевое рыжье из запасников лично Манделы — так на сколько тонн, по-твоему, они тянут?»