Гари Штейнгарт - Приключения русского дебютанта

— Нет, живое доказательство социального дарвинизма, он — нет. Я стою у дороги на аэропорт, плечо превратилось в крошево, я едва двигаюсь, но моя задница по-прежнему не тронута. Спасибо, что спросил.

— Послушай. — Баобаб сделал паузу, словно сам к чему-то прислушивался. — Я, правда… Иногда он лапал меня и щипал за жопу, но я думал…

— Ты думал? — перебил Владимир. — А ты уверен? Помнишь, в школе тебе всегда давали дополнительное время на тесты, потому что у тебя была справка от врача, что ты страдаешь дислексией? Ты подделал эту справку, верно? Ну признайся уже. На самом деле у тебя нет дислексии, ты просто долбаный идиот. Я прав?

— Давай…

— Давай произведем опись нажитого, что нам мешает? Тебе двадцать пять лет, ты специализируешься в исследованиях юмора, твою девушку не пускают в кино без взрослых, а твой босс обожает шлепать тебя по попке и торчит при этом. И ты еще удивляешься, почему тебя не зовут почаще видеться с Фрэн и ее друзьями? Поверь, Фрэн отныне и меня не захочет видеть. У ее антропологического любопытства есть пределы.

— Ладно, — ответил Баобаб. — Ты все сказал. Ладно. Где ты конкретно?

— Ты все уладишь, милый?

Баобаб не утратил спокойствия:

— Где ты, Владимир?

— Я уже сказал, по дороге в аэропорт. У меня счетчик включен.

— А где Джорди?

— Ха, надеюсь, ищет меня. Отвергнутая любовь и все такое.

— Хватит об этом. Значит, он пытался… А ты сбежал?

— Ну, сначала я с ним подрался, — сообщил Владимир. — Врезал ему как следует!

«Врезал как следует»? И когда уже эта ночь закончится!

— Господи боже. Ну тогда ты по уши в дерьме. Слушай, не садись в самолет до Нью-Йорка. Езжай в Вичито, в Пеорию…

— Да пошел ты! — закричал Владимир. Дурное предчувствие уже отметилось на его призрачной страхо-денежной железе; впрочем, призрачность не мешала мочевому пузырю реагировать на эту железу вполне явственно. — Он что, станет преследовать меня до Нью-Йорка, а потом убьет?

— Сомневаюсь, что он сам станет преследовать тебя, но да, вероятно, он найдет время, чтобы убить тебя, а может, и трахнет напоследок для порядка. Влад, послушай меня! На него только в Бронксе работает сотня людей. В прошлом году мой друг Эрнест, чокнутый латинос, который заправлял делами в колледже Ла-Гардия, обозвал Джорди петушком — в шутку, сам понимаешь…

— И?

— Ты еще спрашиваешь? За кого ты держишь этих людей? — разволновался Баобаб. — Это каталонский картель! Господи, как они убивают, с каким вдохновением творят насилие… Чистый модернизм! Даже вам, русским, есть чему у них поучиться. А потом, тот факт, что он пытался… и ты знаешь, что он…

— Наконец-то до меня дошло. Теперь мне совершенно ясно: ты отлично знал, что этот человек — убийца и педераст, тем не менее уговорил меня ехать с ним во Флориду и остановиться в одном отеле.

— Откуда мне было знать? Да, я в курсе, что ему нравятся падшие ангелочки, но ты ведь взрослый мужик, вся рожа в бороде!

— Уже нет, болван!

— Послушай, тебе нужны были деньги! — напомнил Баобаб. — Я подумал, что таким способом верну твое расположение. Ты мой единственный друг, но я тебя совсем не вижу…

— Ах, значит, это я виноват. Ты — безмозглая обезьяна, Баобаб. Как ни стараюсь злиться на тебя, не получается, тем более что… Тем более что для меня эта ночь скоро закончится. Ты же всю жизнь проведешь в таком состоянии. Прощай, дурак несчастный.

— Стой! Возможно, он подключился к моей линии. Ему ничего не стоит окружить аэропорт Майами.

— Тогда его ждет сюрприз, потому что я еду в аэропорт Форт-Лодердейл.

— Господи! Не говори мне об этом! Мой телефон на прослушке!

— Ага, а Лодердейл взят в кольцо свирепыми каталонцами с полуавтоматами и глянцевыми снимками моей рожи. В Городском колледже случайно нет бесплатной психотерапии? Почему бы тебе не наведаться к доктору после лекции по юмору?

— Подожди! Забудь об автовокзалах и железной дороге! И не бери напрокат машину! Он может выследить…

Владимир повесил трубку и побежал к заждавшемуся израильтянину.

— Вперед! — крикнул он.

— Ты крупно влип, начон миод? — спросил Лев. Он смеялся и смеялся, всплескивая руками, отчего зеркало заднего вида выгнулось вверх.

Очнувшись, Владимир поднял голову. Спал он недолго, минуту или две. Жуткий страх, когда первоначальные наскоки не подействовали, изловчился и погрузил его в сон. Хотя и навеянный страхом, сон протекал без сновидений, разве что Владимиру снилась бездонная пустота.