Инна Карташевская: Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии

Для Риты и ее брата Юры все началось с того, что они получили письмо от «Шейнер Рейзл». Так в их семье бабушка называла тетю Розу, бывшую жену брата их отца. Самого дядю Гришу ни Рита, ни Юра не помнили, но из рассказов бабушки и мамы им было известно, что у их папы был младший брат, который ни с того ни с сего в восемнадцать лет женился на тридцатипятилетней женщине, вдове какого-то большого, (так говорила бабушка), партийного работника. От него никто ничего подобного не ожидал. В отличие от их папы, который был нормальным хулиганистым мальчишкой, этот Гриша всегда был тихим и застенчивым. Целыми днями он только учился и читал книги. После школы он, конечно же, поступил в технологический институт и вдруг в конце первого курса женился. Когда он объявил бабушке о том, что женится и сказал на ком, та упала в обморок. Еще бы, Рита и Юра ее понимали. У них дома сохранилась фотография его невесты, датированная примерно годом их свадьбы. На этой фотографии Шейнер Рейзл очень напоминала Надежду Константиновну Крупскую на закате ее жизни. У нее было такое же круглое крестьянское лицо, такие же серые стянутые сзади узлом волосы и выпуклые глаза за стеклами больших мужских очков с толстыми линзами.

Придя в себя после обморока, бабушка начала плакать и умолять своего дорогого Гришу не делать такую глупость. Ну, да, он был небольшой красавец, судя по фотографиям, невысокий, худой с большим носом и выступающими вперед зубами, но ведь он же был мужчина. А мужчина, если он чуть лучше обезьяны, уже красавец. Это всем известно. А кроме того, он ведь учился в институте на инженера. Конечно, инженеры много не получают, но ведь все-таки не слесарь же какой-нибудь, а интеллигентный человек, из хорошей семьи.

В общем, чего только бабушка не говорила, какие доводы только не приводила, ничего не помогло. Обычно тихий и неконфликтный дядя Гриша собрал свои вещи и ушел к невесте, которая, кстати, занимала какую-то должность по партийной линии. Они поженились, хотя в ЗАГСе их тоже сразу не хотели расписывать из-за разницы в годах. Но дядя Гриша произнес там речь о любви и взаимопонимании, о внутренней красоте, о душевной тонкости и родстве душ и, тронутые до слез, женщины в Бюро регистрации браков, в конце концов, их расписали.

Бабушка так никогда и не смогла примириться с этой невесткой, хотя как человек справедливый, всегда добавляла, что смотрела та за Гришей хорошо. Он у нее даже поправился, похорошел, стал интересным мужчиной (опять-таки бабушкины слова). Детей у них не было, скорее всего, у Шейнер Рейзл вообще не могло быть детей, и она относилась к своему молодому мужу как к сыну. Он всегда был у нее накормлен, чисто одет и каждый год она обязательно возила его в Крым, где как партийный работник, имела право отдыхать в хорошем санатории. Правда счастье их продлилось недолго. Через пять лет дядя Гриша вдруг скоропостижно скончался, как теперь подозревали Юра и Рита, от внезапной остановки сердца. Это потом уже по телевизору стали рассказывать о том, что такое часто случается и чаще всего с мужчинами, и что быстро сделанным искусственным дыханием можно спасти жизнь человеку, и что в Америке этот курс спасения проходят и пожарные и полиция, и вообще каждая домохозяйка, а тогда об этом никто знал, и, если человек мгновенно умирал, просто говорили, что он умер от разрыва сердца.

Так вот и дядя Гриша в один прекрасный день умер, у всех на глазах. Произошло это, кстати, у бабушки в доме, куда он пришел, чтобы поздравить ее с праздником. Он сидел на диване и разговаривал, и вдруг стал падать набок. Мама рассказывала, что у него сразу посинело лицо, и что самое ужасное, щеки мгновенно полностью ввалились внутрь. Вероятно, потому что из легких вышел весь воздух. Бабушка и мама начали кричать, папа вызвал скорую помощь, но когда врач приехал, было уже поздно. Дядя Гриша умер. Бабушка потом говорила, что он потому, наверное, так рано и женился, что предчувствовал свою скорую смерть.

После смерти мужа, Шейнер Рейзл вообще перестала поддерживать отношения с их семьей. Когда встречала на улице бабушку или папу, просто здоровалась и проходила мимо. Разговаривала только с мамой, потому что мама была единственной, кто «относился к ней по-человечески», говорила она. А мама говорила, что ей было просто жаль эту женщину. Все над ней посмеивались, потому что она была такая некрасивая, и «усыновила себе мужа». Но мама говорила, что Гриша, даже если и женился на ней из жалости, все равно был с ней счастлив, и жили они хорошо, никогда не ссорились, а раз так, то какая разница, что она была старше его и была некрасивой. Грише было с ней хорошо, и это было самое главное.