Гари Штейнгарт - Приключения русского дебютанта

«При каждом удобном случае практикуюсь в шаффлборде и маджонге, — писал он Фрэн, — чтобы, когда для нас наступят золотые денечки, я смог бы стать тебе достойным партнером в играх. Но прежде чем ты накинешь цветастую шаль, а я переоденусь в ослепительно белые штаны, давай — и не откладывая надолго — поколесим по стране, и в долгом путешествии ты расскажешь мне всю свою жизнь с самого первого дня. Притворимся туристами («захватите фотоаппараты, посмотрите туда-сюда»). Я не умею водить машину, но мечтаю научиться. Через три дня и четыре часа мы увидимся. Жду не дождусь».

Опустив открытку, он посетил бар «Эдемская скала», где его строго допросили на предмет возраста. Бармен угомонился, лишь когда ему были предъявлены залысины в качестве аргумента, и налил Владимиру паршивого пива. Безволосый подбородок, торчавший вареным яйцом, начинал доставлять неприятности. После двух кружек пива Владимир решил уладить еще одно нью-йоркское дельце, на сей раз по долгу службы, а не ради удовольствия.

Сердитый мистер Рыбаков возник на линии с первого же гудка:

— Кто? Черт бы все побрал. На каком мы полушарии?

— Рыбаков, это Гиршкин. Я вас разбудил?

— Я не нуждаюсь во сне, командир.

— Вы не говорили, что ударили мистера Рашида на церемонии принятия гражданства.

— Что? Нет, тут я абсолютно чист. Господи, он ведь иностранец! По-английски я не очень, но понял, что сказал судья: «Защищать страну… от внутренних и внешних врагов… клянусь…» Поворачиваю голову — и что я вижу? Египтянина, такого же, как тот газетчик, что каждый раз дерет с меня лишних пять центов за русскую газету. Этот вонючий турок, он тоже внешний враг, который пытается обмануть рабочие и крестьянские массы и обратить нас в ислам! Вот я и поступил так, как велел судья: защитил свою страну. Нельзя же отдать приказ солдату и надеяться, что он не подчинится. Это бунт!

— Как бы то ни было, вы поставили меня в неловкое положение, — заявил Владимир. — Я сейчас во Флориде. Играю в теннис с директором Службы иммиграции и натурализации и упрашиваю его пересмотреть ваше дело. Здесь сорок градусов по Цельсию, и у меня вот-вот случится инфаркт. Слышите, Рыбаков? Инфаркт.

— Ой, Володечка, ну пожалуйста, сделай так, чтобы меня опять пустили в этот зал для церемоний. Я буду хорошо себя вести. Уговори директора простить меня за тот случай. Скажи ему, что у меня вот здесь не в порядке. — За девятьсот миль вверх по Восточному побережью Рыбаков громко постучал себя по лбу.

Владимир протяжно вздохнул, как отец, смирившийся с недоразвитостью отпрыска.

— Хорошо. Позвоню, когда вернусь в город. А пока поупражняйтесь в вежливости перед зеркалом.

— Капитан, я выполняю ваши приказы без разговоров! Вся власть Службе иммиграции и натурализации!

Распластавшись на животе,Джорди смотрел передачу о модельном агентстве; полет жиденьких острот и шелест спадающего неглиже он встречал довольным мычанием. Остатки его раннего ужина и две пустые бутылки из-под шампанского громоздились на маленьком столике, предназначенном, вероятно, для карточных игр; еще одна бутылка шампанского плавала в ведерке с тающим льдом. Этому воплощению гедонизма средь старомодного убранства номера недоставало лишь серебряного подноса с затонувшей «Лузитании» с наспех нацарапанным счетом за шампанское.

— Мне нравятся брюнетки, — сказал Владимир, садясь на свою кровать и стряхивая песок с кроссовок.

— Брюнетки крепче сбиты, чем блондинки, — со знанием дела произнес Джорди. — У тебя есть подружка?

— Да, — признался Владимир, сияя от гордости и чувствуя себя даже моложе, чем выглядел с чисто выбритым лицом.

— Какого цвета у нее волосы?

Почему-то Владимир подумал о рыжеватых кудрях Халы, но вовремя опомнился и ответил правильно:

— Темные, очень темные.

— И как оно ей? — осведомился Джорди.

Что «оно»? Цвет волос, модельные агентства?

— Нормально.

— То есть я хотел спросить… Э-э, хлебни, сынок. Мой друг не должен отставать от меня по части выпивки!

Владимир поступил как ему было велено, а затем спросил о сыне Джорди, этом великовозрастном дебиле.

— О, мой маленький Хауме. — Гордый папаша сел на кровати и деловито шлепнул себя по ляжкам. Убавил звук в телевизоре, и писк моделей уже не перекрывал шорох волн, отмывавших пляжный песок. — Он способный парнишка, просто в школе У него нелады. Так что на собеседовании тебе, наверное, не стоит выглядеть жутко начитанным, но парочку книг, пожалуй, упомяни. Дальше, он увлекается футболом. Правда, его выперли из команды в прошлом году. — Этот прискорбный факт поверг Джорди в легкую задумчивость. — Но в этом я виню тренера, школу и школьный совет, они совершенно не понимают потребностей моего мальчика, — продолжил он после паузы. — Давай выпьем за моего маленького Хауме, адвоката, которым он станет в будущем. С Божьей помощью, конечно. — Джорди осушил бутылку шампанского почти до дна в десять необычайно объемистых глотков, словно у него над душой стоял какой-нибудь начальственный погоняла.