Екатерина Вильмонт - Нашла себе блондина!

– Как тебе не стыдно? Я же правду говорю! – рыдала я в отчаянии.

– Прекрати реветь!

– Я думала, ты за меня порадуешься, а ты… Ты по себе судишь, что тебе стоит соврать и выдумать любое оправдание – ты же писатель, сам всегда врешь и на других думаешь… – И вдруг слезы у меня высохли. Меня пронзила нехорошая догадка. – А ну, посмотри мне в глаза! Ты сам небось тут по бабам таскался, это тебе стыдно, и ты решил на меня напасть! Так, да? Признайся, а ведь все равно узнаю!

– О да, нападение – лучшая защита! Теперь я во всем виноват! – противно усмехнулся он.

Но мне показалось, что я не так уж далека от истины. Что же это делается? Ведь мы любим друг друга, и вот все рушится! Нельзя, нельзя этого допустить! Надо спасать любовь!

Я набрала воздуху в легкие и сказала:

– Никита, что мы с тобой делаем? Ты не веришь мне, я начинаю не верить тебе… Ну пожалуйста, давай успокоимся, поговорим, неужели мы не сможем понять друг друга? Чем хочешь клянусь, ничего плохого я не делала, честное слово! Ну почему ты мне не веришь? Все так и было! Ты же не удивился, что такой модельер, как твоя Тина Примак, носит мое пончо, так почему ты не веришь, что мой букет мог понравиться хозяину магазина как профессионалу?

В его глазах мелькнуло сомнение и, как мне показалось, надежда. И я бросилась закреплять успех.

– Если хочешь знать, он предложил мне приехать в Милан вместе с мужем на три месяца, чтобы учиться там… Ты ревнуешь меня к нему, но это глупо…

– Послушай, я же не слепой, я вижу на этих фотографиях, как он на тебя смотрит!

– Так это же он смотрит, а не я! Я-то на него никак не смотрю!

– То есть ты признаешь, что он в тебя влюблен?

– Я об этом ничего не знаю! Я в него не влюблена!

Я люблю на всем свете только тебя! И больше никого у меня не было! Ну я не знаю, что еще сказать…

– Ладно, ничего не говори, нам обоим надо успокоиться. Вероятно, я действительно схожу с ума от ревности… Знаешь что, я, пожалуй, пойду пройдусь, надо охолонуть немножко.

Он вышел из квартиры.

Мне показалось, что я все-таки победила. Он пройдется, остынет и все поймет. Я даже уверена, что, вернувшись, он станет тем прежним Никитой. Я повеселела.

И только тут вспомнила о розах в коробке. Я открыла ее, и на меня пахнуло волшебством, волнующим ароматом цветочного магазина… Наверное, лучше бы выкинуть розы, чтобы не дразнить Никиту. Мне было их безумно жаль, но я собралась с духом, взяла коробку и вышла на лестницу, чтобы выкинуть ее в мусоропровод. Из лифта как раз выходила соседка, жена одного писателя, довольно противная баба, но всегда очень вежливая и вроде бы приветливая.

– О, Танечка, с приездом! Как Италия? Наверняка масса впечатлений, да?

– Да, масса!

– А где вы были, я уж запамятовала? В Риме?

– Нет, в Милане, но в Рим я ездила. И во Флоренцию.

– О, моя мечта – попасть в галерею Уффици! Да, Танечка, я вот что хотела вам сказать… – Она как-то интимно понизила голос. – Конечно, это не мое дело, не расцените мои слова как вмешательство, просто вы еще совсем девочка, а я опытная женщина, и я к вам прекрасно отношусь… Танечка, я считаю, что вы должны быть в курсе, чтобы не оказаться за бортом. В ваше отсутствие Никита Алексеевич… Ну, короче говоря, у него тут постоянно бывала женщина… Одна и та же!

Я застыла, не могла ни пошевелиться, ни сказать хоть что-то. Я не хотела ее слушать, не хотела знать, но…

– Поверьте, Таня, лучше всегда знать правду, тогда можно выстроить линию поведения, – жарко шептала она. – Вы только не расстраивайтесь, просто примите к сведению. Я узнала эту женщину, это Елена Ларина!

Она, говорят, все время сейчас ездит в Москву, благо разрешили… И у меня даже создалось впечатление, что она хочет…

– Зая, ты пришла? – раздался голос ее мужа, и открылась дверь квартиры. – Танечка, приветствую! Зая, домой!

Дверь за ними закрылась. А я стояла как столб.

Что же делать? Розы я все-таки выбросила. Вернулась в квартиру, опустилась на пуфик в прихожей. Как теперь жить? Ведь это уже не догадки, не подозрения, это уверенность. Он не просто изменял мне с Лариной, он еще водил ее сюда! Меня затошнило. А теперь, видно, мучается, мечется между старой любовью и новой, чувствует, наверное, что я гожусь ему в дочки, и накручивает себя…

Но зачем? Боится, что я могу узнать, и первым идет в атаку? Но чего он этим хочет и может добиться? Чтобы я сама от него ушла? Ему с ней лучше? Спокойнее? У них больше общих интересов? А как же я? Нет, я буду бороться за свою любовь, я сделаю все, что от меня зависит…