Светлана Новокрещенова - Перестраховка

— И ты молчал?! — возмутилась я.

— Во-первых, я сам только сегодня узнал. Во-вторых, если бы ты мне не позвонила, завтра… то есть уже сегодня я бы и сам тебе сказал, а в-третьих, где ваше «мерси»?

— Завтра ты от меня все получишь, Силин, и «мерси», и манну небесную, и небо в алмазах!

Наша рыжая братия — народ непредсказуемый и импульсивный. Иногда мы совершаем такие поступки, из-за которых на наши золотые головы валится куча проблем, если не сказать грубее. Решение, которое я так рвалась реализовать, было мной продумано. Не заботясь о последствиях, с банкой меда и фотоснимками на следующий день я отправилась навещать больную.

Надежд на то, что Берта откроет дверь первому встречному, мало. Поэтому, позвонив в дверь, я, не моргнув глазом, заявила:

— Я из поликлиники.

Если бы существовали соревнования по скоростному вранью, без сомнений я была бы на них призером. Меня долго рассматривали в «глазок». «Наглость — второе счастье. А первое — вежливость», — так говорит Силин. Ничего не оставалось делать, как смастерить участливую улыбку, чтобы заставить поверить Берту в возрождение института сестер милосердия. Наконец она отомкнула замки и впустила меня в прихожую.

— Как ваше здоровье, Берта Станиславовна? — я все глубже входила в роль.

— Не стоит так напрягаться насчет здоровья и поликлиники, — отозвалась Берта. Скрестив на груди руки, она рассматривала меня. — Я знаю, кто вы. Вас нанял мой муж, чтобы следить за мной. Или — нет?

Вот так сюрприз! Мне стало не по себе. Я поежилась под холодно-насмешливым взглядом.

— Кто вам сказал? — спросила я, теряя уверенность. Хотя, что гадать, когда вариантов нет.

— Не ваше дело.

Она стояла почти вплотную, вздернув подбородок, давая понять тем самым, что дальше прихожей пускать меня не желает, ибо разговор будет короток. Ни на пядь ее родных квадратных метров я не претендую, да и свободное время занимать тоже не собираюсь.

— Тем лучше. По крайней мере, я избавлена от объяснений, а вы — от иллюзий на мой счет. Мы будем говорить прямо и открыто, — не отступала я — из патронажной сестры я вновь превратилась в себя.

— Послушайте, я с вами никаких дел иметь не хочу. Разговаривайте с тем, на кого вы работаете.

Ясно, настрой враждебный, на контакт не идет. По крайней мере, медом делиться не надо.

— А вы знаете, что за вами наблюдаю не только я?

— Сейчас только вы.

— Вы уверены, что он действительно не работает как сыщик?

— Это мое личное дело.

Ну, конечно! Все, что касается МХ, для Берты перешло в разряд «личного дела» и обсуждению с посторонними не подлежит.

— Мне все равно, можете следить, подглядывать, доносить, это ваша работа. Мне все равно.

— И о том, что вас навещает господин в синем?

— Слушайте, если вы хотите шантажом выманить деньги, сразу скажу: от меня ничего не получите. Вам платит Самыкин, и этого, надеюсь, достаточно.

Берта говорила спокойно. Зато я теряла терпение. Мало того, что меня, как холопское отродье, дальше сеней не пустили, а теперь еще обвиняют в меркантильности! Знала бы, какие деньги я потеряю, если Самыкин узнает о нашем с ней рандеву! Но все же я дала ей последний шанс:

— Поймите, я вам не враг, я хочу вам помочь. Вот и все.

— Помочь? Вернуть меня в лоно морали? — она невесело усмехнулась. — Вы случайно в полиции нравов не подрабатываете по совместительству? И из каких таких соображений, позвольте узнать? Из любви к ближнему? По простоте душевной?!

Издевается. С меня достаточно. Я резко отвернулась к двери и вцепилась в замок, пытаясь открыть его. Тот оказался весьма хитроумной конструкцией, и мне пришлось повозиться. Я дергала за всевозможные крючки и защелки, выговаривая Берте:

— Ну и черт с вами! Мне нет до вас никакого дела, баба с возу — кобыле легче. Разбирайтесь со своим Самыкиным сами. Вы друг друга стоите. Откройте, черт возьми, свой сейф, выпустите меня отсюда!

— Постойте. Что значит «вы друг друга стоите»? — послышалось за моей спиной.

Глянув на хозяйку через плечо, я увидела, как она насторожилась. В приравнивании к Самыкину она угадала не оскорбление, а намек на некоторые обстоятельства. И эти обстоятельства, кажется, давно не давали ей покоя. Именно поэтому она «затормозила» меня. Но мне уже было до лампочки, и я продолжала чертыхаться на замок. Тот, зараза, не поддавался.

— Наверное, мне не стоило так резко с вами разговаривать. Я должна была выслушать вас.

Ах, елки-палки, «должна» она! Надо же, какое одолжение — помолчать пять минут! Как «личное дело» — так выметайся, а как про мужа что-то уловила — так «постойте». Обойдешься. Вари ему макароны и вздыхай о МХ. Но когда я услышала смиренное: «Простите, я была не права», — я отпустила запорный механизм и, буркнув себе под нос: «Вот это другое дело», — снова повернулась к Берте.