Светлана Новокрещенова: Перестраховка

— Привет, Лизавета! Кофе будешь? — не отрываясь от монитора, спросил Иван.

Я вошла в офис тихо, как привидение, и Силин сидел спиной к двери, но все равно услышал и узнал.

— Бродскому после инфаркта запретили утренний кофе. Тогда он спросил: «А стоит ли просыпаться?» — сумничала я.

— Прав был покойник, — кивнул Иван и протянул через плечо яркий пакетик «3 в 1»: кофе, сахар, сливки.

Чтобы встать, плеснуть кипятку, высыпать смесь и протянуть чашечку ароматизированной полухимической смеси, у него и в мыслях не было. Но я не в обиде. Во-первых, мой первый и последний муж приучил меня к мысли, что женщина должна уметь сама: а) потереть себе спинку, а также похлопать по ней, если кусок поперек горла встал; б) удалить себе аппендицит или зуб мудрости; в) достать в июле билеты на поезд «Воркута — Адлер» (желательно купе, нижние полки); г) на зарплату, равняющуюся 1 МРОТ (минимальный размер оплаты труда), кормить семейство и выглядеть как Мисс Мира (не Миссис, а Мисс) и так далее до скончания алфавита. Короче, выполнять любую неудобную работу и рассчитывать при этом только на себя. Во-вторых, Иван был занят таким делом, от которого его мог отвлечь разве что атомный гриб за окном. И то махнул бы рукой, сказал: «Поздняк метаться!» и продолжал бы пялиться на экран. По монитору бегали всякие кубики, за которыми открывались соблазнительные места секс-дивы. Тут уж не до меня. Но про кофе он все-таки вспомнил. За что ему спасибо до земли.

Иван огромен и скромен как слон. Большой и добрый. На своей прежней работе, в пожарной охране, он получил увечье, медаль «За отвагу», и его комиссовали. Теперь он получает пенсию и платит алименты дочке, которую при разводе оставили жене. Он хром на одну ногу и обожжен. Если кто считает, что он не пользуется успехом у дам, тот сильно ошибается. Еще как пользуется! Не отбей первый муж у меня интерес к противному (в смысле — противоположному) полу, с Иваном я была бы более любезна. И не он мне, а я ему предлагала бы кофе. Впрочем, это я загнула. Все равно служебный романчик у нас не получился бы. Еще с курсантских погон Иван усвоил правило: «не спи с женою брата и с сотрудницей аппарата».

Сотрудница, причем единственная (в женском роде) — это я, Лиза Троян. А аппарат — ЧОА. ЧОА — это не тайский ресторанчик и не клуб любителей собак экзотических пород. ЧОА — это частное охранное агентство. Штат невелик: шеф Примак В.И., Иван да я, да еще трое охранников. Агентство оберегает квартиры персон, сопровождает грузы. Есть лицензия и на частный сыск. Если я представляюсь этакой бойкой девицей, невозмутимо дробящей челюсти, прыгающей с третьего этажа и попадающей без промаха в мишени и постели политиков или бандитов, то я вас разочарую. Ничего общего. Я неудачница, не сумевшая расчистить пространство под солнцем. В поисках работы я случайно натолкнулась на газетное объявление: «ЧОА «Вольф» принимает на работу людей с хорошей физической подготовкой». Я человек? Человек. Молодой? Вполне (тогда мне было 27 лет). А что до физической подготовки, то первый и последний муж довел до инвалидного состояния только мои нервы. Внешне я еще цела и достаточно прочна. Что же касается пола… У меня тут свои рассуждения о метаморфозах в жизни женщины. Таковой, то есть женщиной, она становится, когда у нее появляется мужчина. А когда у женщины появляется ребенок, то она превращается в мужика (в смысле объема выполняемых работ, самоподдержки и выносливости). Дальнейшие этапы эволюции — лошадь, кляча… Короче, пошла по объявлению, что называется, на «ура». За спрос денег не берут. Директор агентства В.И.Примак глянул на меня и, задумчиво перебирая кипарисовые четки, произнес сакраментальную фразу:

— Что ж, люди без особых примет мне нужны.

Мне бы обидеться, но за моими плечами был развод, а на руках — семилетний сын Сашка. И потом, на правду не обижаются. Мне имя — легион. Внешность среднестатистическая для среднерусской полосы. Как-то на глаза попался тест «Что вам нужно, чтобы выделиться из толпы». Оказалось, купить рыжий парик. Но дело в том, что я рыжая! Не огненная бестия, златокудрая венецианская мадонна, не медно-красная, как ирландский сеттер. Я бледно-рыжая. Почти розовая, сомон. Ладно, если бы брови с ресницами компенсировали цвет, не поддающийся описанию, а так краситься приходится и время от времени протирать зеркало, запотевающее от моих глубоких вздохов.

Итак, шеф по только ему известным соображениям принял меня в агентство.