— Хочу сказать, что показали вы себя неплохо, — тренер смотрел твердо, — молодцы! Потенциал в вас есть — горы свернем. Особо отмечу тебя, тебя…
Он подходил и хлопал по плечу Сашку Четвергова (самый высокий), Артема Лазовского, еще троих с параллелей — в общем, давно признанных спортсменов и заводил. А в конце оглядел шеренгу и, встретившись глазами со мной, кивнул:
— Ну и тебя! А теперь все присядьте и медленно дышите. Вспомните лето, пляж…
С лавок мы сползли, а футболки — отжимай!
Домой ехали той же компанией. Со временем стали очень дружны. Ну, во-первых, это Сашка Четвергов — высокий мускулистый пацан. За ним было спокойно: все ответственные дела брал на себя (нас и собрал в классе, обговорил, где встретиться, как ехать сюда), трудных делах шел впереди (добровольцем там отнести или перетащить чего на субботниках и т. д.) — знал себе цену и не позволял фамильярно помыкать. Филин ниже его, спокойней, но в случае сего мог вспыхнуть. Сашка Колчков был самым независимым и немного таинственным из моих одноклассников: гулял сам по себе, был деловитым, всегда улыбчивый, мог пошутить, побалагурить, мог и обидеть. Интересовался всем понемногу: теннис, баскетбол, волейбол, лыжи, велик, теперь вот шпага — в то же время курил, матерился (не удивлюсь, если и спиртное пробовал) и ни с кем особо не дружил. Самым добродушным и отзывчивым был Андрей Савельев. В любой беде мог посочувствовать и предложить помощь, никогда не задирался и старался гасить любой конфликт. С другой стороны, отличался от нас тем, что на любой вопрос мог ответить, всегда имел свое мнение, умел рассуждать и поэтому был не то чтоб странным, а интересным, что ли, иным… Пацаны водились с ним и всегда звали с собой. С Андреем я сдружился. Он узнал про наш компьютер, напросился и стал часто просиживать около экрана (скоро знал больше моего) — но это иной разговор.
Девчонок тренировал другой — тот, напарник В.В. Поэтому мы с ними не встречались. Просто знали, что из нашего класса ездят четверо девчонок. Одна из них Валя Артамонова — высокая, спортивная. Хорошистка, дает списывать отстающим, ходит еще в секцию баскетбола. Другая Любка Венедиктова — отличница, высокомерная, ябеда и любительница скандалов: то у нее ручку спрячут, то книжку закинут, то за хвост дернут — но красивая… Ну и подружки этих девчонок: Наташка и Ленка. Ничем особо не выделяющиеся — тихие на уроках и переменках; перебивающиеся с тройки на четверки; любительницы тетрадок с фотографиями кумиров и кумирш; обсуждающие сериалы; всегда имеющие точилки, стерки, простые карандаши, линейки и ручки с разноцветной пастой…
У отца интересно было первые два дня. Он включал кондиционер, вентилятор, открывал окно. К нему заходили, говорили, спорили, давали бумажки на подпись… Секретарша (коренная жительница, в длинном, до пола, национальном платье, с акцентом и улыбкой) заносила и уносила папку, по интеркому просила взять трубку. Папаня брал, отвечал, сердился, кричал или, наоборот, улыбался, узнавал о здоровье. Иногда звонил он сам, загружал мне игру в освободившийся компьютер, вскакивал в машину с дядей Ильясом, мчался куда-то… Приезжал, отдувался, отирал лоб и шею, просил Гюльджамал (секретаршу) принести газировочки, интересовался как у меня дела, хвалил (я освобождал место), выпив стакан газировки, вновь брался за накладные, наряды, процентовки и сметы, а я, отпросившись, шел на прогулку.
Вот и сегодня где-то на линии требовалось присутствие отца, и как я ни просил, он меня с собой не взял, и я отправился гулять.
Перед фасадом жарились на солнце цветы. Здесь было скучно. Стоила внимания лишь поливалка. Она вращалась и веером выстреливала воду. Я поиграл с ней, замочил ноги и ушел в тень. Посидел, наблюдая жизнь хлопотливых муравьев. Слонялся по солнцепеку. Плевал в камешки на асфальте. Ходили люди. Меня знали: «С папкой приехал?», — а я их нет. В тени лежала собака. Тяжело дышала, высунув язык. Играть со мной не захотела. Отошла подальше.
Шел третий день моего пребывания здесь. Все было изучено, дядя Ильяс повез отца — и не с кем было поговорить о том о сем. И я отправился за угол, в гущу зарослей — идти вдоль стены, представляя себе дебри, джунгли, ожидая увидеть нечто интересное.
Прошел довольно — как вдруг наткнулся на невзрачное здание: кирпичное и обсаженное акациями; часто входили и выходили рабочие и шоферы. Вход был закрыт сеткой от мух и что внутри — не видно. Приготовился думать…
Читать дальше