Александр Жебанов - Принцип Нильса Б.

А мои дни тянулись без событий, без друзей и мелких нечаянных радостей. Была другая жизнь: яркая и динамичная, с хитросплетением судеб, интриг и кровавыми схватками — виртуальная, в компьютере. Сейчас, когда я просиживал за дисплеем, с загруженным «Героем» — игрой-стратегией, — мой действительный мир исказился, напоминал химеру, реальнее он был на экране: краски насыщеннее, действия героев понятнее, и был я там властелином. А здесь не так: тускло, неприглядно, чувства беднее и сам я — бесплотный, как тень. Исчезни здесь — ничто не изменится. А там-то с моим исчезновением исчезнут и города, и герои разъедутся, все заполнит всепоглощающая Тьма. Вот поэтому так и тянуло запускать вновь и вновь игру, так и тянуло слышать гудение процессора и маленьких турбинок, охлаждающих его; нажимать кнопки «мыши», а еще шире — вершить судьбы…

Родителей, конечно, беспокоило, что просиживаю день и ночь за дисплеем: отец просил — иди погуляй; мама сердилась — зрение портишь, организм облучаешь… Отлучили от игры: компромисс — два часа в день.

Следующий их шаг был неожиданным. Однажды в прихожке меня встретил Грей — трехмесячный щенок ризеншнауцера — на высоких мосластых лапах и с шевелящимся обрубком хвоста. Это было что-то! Я стал ходить с ним на прогулки, за покупками в магазин, ездить в клуб на дрессировку, посещать для прививок ветеринара — внешне стал вроде занят, но вот в душе, в душе-то было так же одиноко. Я гулял с Греем, и как мне хотелось к ребятам, которые гоняли мяч в хоккейной коробке, носились стайками на великах или просто бегали по игровой площадке меж качелей, домиков на курьих ножках, беседок, горок и деревянных истуканов! Мне пару раз махали одноклассники, но, видя меж них моих обидчиков, я не решался — может, и зря. А в школе пару раз предлагали сыграть на фишки в «камень, ножницы, бумагу…», но фишек у меня не было, а когда появились, уже не подходили. И уже не брали в «четыре угла», в «сто один», а сам навязываться не мог.

Может быть, со временем все бы и образовалось: ко мне бы привыкли, я бы стал смелее и решительнее, появились бы друзья, — но мне хотелось всего именно сейчас. Я любил компании и прежде у меня было много друзей; меня знали, меня уважали; я думал, что так будет и здесь, но нет… А одиночество — не мое. Отсутствие внутренней цели угнетало: никто за стенами не ждал, никому там я не был нужен — в общем, чужак… Я падал духом, но опять собирался. Предчувствие встречи с чем-то необычным и ярким сидели в самой глубинной сущности моей. Именно этот огонек поддерживал во мне надежду, что после этой встречи решатся многие вопросы, многие проблемы…

Я смотрел в окно класса на голые и мокрые верхушки берез, когда в дверь постучали. Заглянули двое мужчин. Они извинились, и математичка милостиво кивнула. Мы встали, ничуть не удивившись. За прошедшие дни нас посетили представители: цирка (фотографировал на переменах с обезьянкой — за деньги); зооцирка (ходил по классам с живым питоном, питон был теплый, покрытый рыбьей чешуей — трогали бесплатно); детской газеты «Горизонталь» (с собой не было ничего, представительницей была женщина в очках); луна-парка (раздавали пакеты с программой — цветные, глянцевые). И эти ничем не отличались от остальных, разве что держались более уверенно, были подтянуты, на обоих шикарные спортивные костюмы — не фуфло там какое, и классные кроссовки — навороченная шнуровка, прошитая замша и с высокими супинаторами.

Когда мы сели, они подошли к доске и сделали столь потрясающее объявление, что у меня аж сердце захолонуло, а по затылку пошел мороз!

И пока один говорил, другой на доске писал: где и когда сбор, что с собой надо (заявление, справка врача, согласие родителей и т. д.).

После этого объявления все вдруг встало на место. Я приобрел цель. Я во что бы то ни стало должен был попасть в эту секцию. Все самое сокровенное, все мои смутные и не очень желания, надежды и думы сгустились и выкристаллизовались в этом объявлении. Мужчины сказали: «Набираем группу фехтования!»

К месту встречи ехал с более-менее знакомыми одноклассниками: Сашкой Четверговым, Андреем Савельевым, Сашкой Филиным, Сашкой Колчковым и другими — Коляном, Валериком (этих знал хуже).

Спорткомплекс находился в другом районе. Из окна троллейбуса выглядел он внушительно и современно: тонированные зеркальные стекла, блестящая крыша, широкие ступени, позади стадион неохватный взглядом…