Эли Визель - Время неприкаянных

— Хм, рабби, тут в прихожей, в самом конце коридора, да, почти на улице, ждет священник…

Благословенный Безумец не может скрыть удивления:

— Верно ли я расслышал, Мендель? В такой час? Священник, ты ведь сказал, священник? На улице? И он ждет? Чего он ждет? Быть может, Мессию? Да нет, ведь его Мессия уже явился, как считают христиане, хотя мир от этого не изменился…

— Он хочет видеть рабби, — говорит Мендель, избегая смотреть в глаза Хананиилу. — Он говорит, что у него поручение к рабби. Важное поручение.

Благословенный Безумец вынимает платок и кладет его на раскрытую страницу книги, которую изучал.

— Мендель… Если священник приходит к еврею, это недобрый знак. Но если еврей должен идти к нему, это еще хуже.

Сплетая и расплетая пальцы, Мендель еле слышно спрашивает:

— Что мне сказать ему, рабби?

— Скажи, пусть войдет. — И со вздохом добавляет: — Да сжалится над нами Творец мира, будь благословен Он и Имя Его.

Внезапно молодой Хананиил чувствует себя старым, словно бы ослабевшим от тяжести стольких лет, прожитых другими, его предшественниками. Ему даже трудно встать. Опершись на руку своего «габбе», он поднимается, но тут же садится вновь: к чему показывать пусть и едва заметную слабость посетителю, который предпочитает являться ночью и наверняка не желает ему добра? В мозгу его возникают картины, погребенные под песками времени. Диспут в Париже, проходивший под покровительством Людовика IX и в присутствии королевы-матери Бланки Кастильской: спорили там между собой прославленный рабби Йехиэль, представлявший иудейскую веру, и подлый ренегат Николай Донин, да будет имя его навеки предано забвению, который выступал защитником веры христианской. И в Барселоне, где перед лицом короля и королевы рабби Моше бен Нахману, более известному под прозвищем Рамбан, составленному из первых букв имени, противостоял Пабло Кристиани. Еврейский Учитель, одержавший победу в диспуте, вынужден был бежать. И диспут в соборе города Тортосы, где рабби Иосеф Альбо и двадцать еврейских мудрецов выступали против Херонимо де Санта-Фе. С одной стороны — познания, с другой — злобные наветы. А что же Благословенный Безумец? Не наступил ли его черед защищать свой народ на публичном диспуте? Будет ли он достоин этого? Будет ли на это способен? Мысленно он взывает к предкам, чтобы они одарили его силой своей и достоинством. Благодаря им он сможет одолеть противников. Достоинство прежде всего. Честь еврея, который служит Богу Израиля. Он улыбается с некоторым усилием:

— Впусти этого священника, Мендель. Кто знает? Возможно, он нуждается в нашей помощи. В Господнем мире случается все. Даже и сейчас чудеса могут произойти.

Мендель выходит, а молодой еврей, целиком поглощенный своими странными мыслями, уже не может сдержать конвульсивной дрожи, охватившей его руку и левое плечо. Цели визита Благословенный Безумец не знает. Однако он этого ожидал. Точнее, он ожидал чего-то, исходящего из внешнего мира. Он предчувствует, что еврейскому сообществу в Венгрии угрожает великое несчастье. Возвестит ли о нем этот священник?

Вновь входит Мендель, один.

— Рабби, — говорит он. — Я сейчас впущу его… Если он уведет рабби с собой, я тоже пойду, это понятно? Я обещал святым родителям рабби — да хранит нас их добродетель! — беречь его. Рабби помнит об этом?

— Я помню, — отвечает молодой каббалист.

Да, он не забыл историю, на которую намекает Мендель. И сердце его начинает биться сильнее: он узнал тогда, что человек не должен глядеть ни слишком далеко, ни слишком высоко.

— Тогда я… — начинает Мендель.

— Да хранит нас всемогущий Господь, — прерывает его молодой Учитель.

И его вновь посещает догадка: то, что предстоит ему пережить, связано с таинственными познаниями, обретенными в юности. Имена ангелов и власть, которую дают они тому, кто умеет вызывать их согласно временному распорядку, установленному ангелом Рацциэлем [4] Разиэль ( прим. верстальщика ). и передаваемому из поколения в поколение, из уст в уста, редким избранным. Как одолеть злобные измышления любого врага Израиля. Как воздействовать на действительность, чтобы изменить ход вещей… И еще: благодаря поддержке старого каббалиста рабби Калонимуса, его наставника и почитаемого Учителя, он умеет возносить душу свою на суд небесный, где решается судьба человечества…

Да, Благословенный Безумец помнит.

Он помнит даже то, о чем предпочел бы забыть: тот печальный эпизод, которому обязан своим прозвищем. До этого его звали просто Хананиил.