М. Стедман - Свет в океане

Маленькая ручка потянулась к столу, но показала не на толстую книгу сказок, а, ухватив бежевую брошюрку, сунула ему. Том засмеялся:

— Вряд ли тебе понравится эта книжка, зайчонок. Во-первых, там нет никаких картинок. — Он потянулся за сказками, но Люси снова ткнула ему в лицо брошюру:

— Дададада!

— Ну, если ты настаиваешь, — снова засмеялся он.

Девочка открыла книжку и ткнула пальчиком в строчку, как это делали Том и Изабель.

— Ладно, — начал Том. — «Наставление смотрителям маяков. Положение двадцать девятое. Смотритель маяка никогда не должен допускать, чтобы какие бы то ни было обстоятельства, как личного, так и иного характера, препятствовали выполнению им своих прямых обязанностей по обеспечению безопасности судоходства. Смотритель маяка должен постоянно помнить, что сохранение за ним рабочего места, равно как и продвижение по службе, зависит от строгого подчинения приказам, неукоснительного соблюдения установленных для него правил, прилежания, трезвости, поддержания надлежащего порядка в отношении себя, своей семьи, а также вверенного его попечению маячного оборудования и помещений. Положение тридцатое. Недостойное поведение, буйность нрава, невоздержанность в принятии спиртного, — он сделал паузу, чтобы убрать руку Люси, которая залезла пальчиками ему в нос, — повлечет за собой применение к виновному наказания или его увольнение. Совершение аналогичных проступков любым членом семьи смотрителя маяка может повлечь за собой его удаление с территории маячной станции». — Том перестал читать, чувствуя, что по коже пробежали мурашки и сердце тревожно забилось. К действительности его вернула крошечная ладошка, ухватившая Тома за подбородок. Он машинально прижал ее к губам. Люси широко заулыбалась и тоже наградила его поцелуем.

— Давай-ка лучше почитаем «Спящую красавицу», — предложил Том и взял толстую книгу сказок, однако мысли его были далеко.

— Итак, леди, вот вам чай и тосты в постель! — сказал Том, ставя поднос рядом с Изабель.

— Осторожно, Люси, — предупредила Изабель.

В воскресенье, когда Том отправился выключить маяк, она принесла малышку в кровать, и теперь Люси ползла к подносу, чтобы добраться до своей маленькой чашки, в которую Том налил теплого молока, чуть подкрасив чаем.

Том присел возле Изабель и посадил Люси себе на колени.

— Вот так, Лулу, — сказал он и помог ей ухватить чашку обеими руками и начать пить. Он так увлекся этим занятием, что не сразу обратил внимание на затянувшееся молчание Изабель, и, повернувшись, заметил на ее глазах слезы.

— Иззи, Иззи, что случилось, родная?

— Все в порядке, Том, все в порядке.

Он вытер с ее щеки слезу.

— Иногда я так счастлива, Том, что мне становится страшно.

Он погладил ее по волосам, а Люси тем временем начала пускать пузыри в чашке.

— Послушай, принцесса, ты будешь пить или больше не хочешь?

Люси продолжала блаженно пускать в чашке пузыри, явно радуясь извлекаемым при этом звукам.

— Ладно, думаю, что тебе хватит. — Он забрал у нее чашку, и она ответила тем, что переползла с его колен к Изабель, продолжая по дороге пускать пузырящиеся слюни.

— Потрясающе! Иди-ка сюда, маленькая обезьянка! — рассмеялась Изабель сквозь слезы и, зарывшись носом ей в животик, фыркнула.

Люси хихикнула, выгнулась и, подставив пузико, потребовала:

— Щё! Щё!

Изабель не могла отказать.

— Вы обе друг друга стоите! — заметил Том.

— Знаешь, у меня иногда, как у пьяной, даже голова кружится от любви к ней. И к тебе. Мне кажется, меня бы точно качало, если бы попросили пройти по прямой.

— На Янусе нет прямых дорог, так что об этом можно не беспокоиться, — успокоил ее Том.

— Не смейся, Том. У меня такое чувство, будто до появления Люси я не различала цветов, а сейчас мир расцвел такими чудесными красками! Он стал ярче, светлее, и я вижу лучше. Я нахожусь в том же самом месте, птицы те же самые, вода тоже, солнце всходит и садится, как и раньше, но я никогда не знала, зачем все это, Том. — Она прижала к себе Люси. — А теперь знаю. Это все для нее… И ты тоже изменился.

— Как?

— Мне кажется, в тебе было нечто, о чем ты и сам не подозревал, пока не появилась Люси. Как будто часть твоего сердца онемела. — Она провела пальцем по его губам. — Я знаю, ты не любишь говорить о войне, но наверняка это она во всем виновата.

— Там немели ноги! Ты представить себе не можешь, как они коченели, когда месили грязь! — Том с трудом выдавил из себя улыбку, попытавшись обратить все в шутку.