Марина Вишневецкая - Вышел месяц из тумана

«И всемирная история, дядя Гена, здесь совсем не такая, как у людей. Например, за последние две тысячи лет в ней ровным счетом ничего не произошло. Ну, сам подумай, что примечательного могло быть в мире, в котором не существовало государства Израиль? А диаспора – гордиться бы могли: Колумб, Спиноза, Фрейд – нет-нет, это не их история и, следовательно, не история вовсе.

Садиться в такси, в котором шофер – араб, мама запрещает категорически. Люди как люди, говаривал господин Воланд, их только испортил квартирный вопрос. Вот и здесь та же самая чертовщина.

На твой сложно поставленный вопрос о философии здешних мест отвечу по мере слабых сил: а) сионизм как собирание евреев на историческую родину и б) осмысление Холокоста (катастрофы). Здесь до сих пор не могут смириться с тем, что казни египетские Господь напустил на Им самим избранный народ. Официальная доктрина такова: Бог долготерпел две тысячи лет и наконец наказал евреев за то, что те прижились в чужих землях, позабыв об им данной – обетованной. И, наоборот, евреи, которые верят в Иисуса, объясняют эту Божью кару тем, что евреи не признали в Христе мессию. И всяк до изнеможения прав.

«Я чужой на этом празднике жизни!» – говаривал, помнится, товарищ Остап.

Поскольку все здесь правы, то все, соответственно, счастливы. Если, конечно, не всматриваться слишком подробно. Но я хочу быть писателем и всматриваюсь. A propos, мой друг! В каком возрасте ты начал вести записные книжки и так ли это непременно надо? Ты же знаешь мою фантастическую память. Я помню, как ты меня мыл в пластмассовой ванне, следовательно, было это на старой квартире, когда мне не было и четырех. Я помню цвет полотенца (синее), в которое ты меня обернул, и как поставил потом на бабушкин трельяж, на котором пятками помню крупные бусы. Мне было больно, но от изумления я молчал, я разглядывал мальчиков, подглядывавших за мной и прятавшихся, когда я хотел их настигнуть глазами.

А знаешь ли, что забывают русскоязычные граждане прежде всего? Имена цветов. Я открыл это в Ботаническом саду имени товарища Ротшильда.

– Бетя, ну вспомни. Их мама сажала справа возле крыльца!

– Да. Справа. И еще за туалетом. Как же их?..

Я говорю им:

– Петуньи!

– Да, да!– обе счастливы.– Мальчик! А это?

– Это – табак!

– Дай тебе Бог здоровья! Мира, слышишь, табак! Он же рос у нас в палисаднике!

Следовательно, можно забыть слова и не забыть ничего? Следовательно, писать надлежит не словами? Сколько лет тебе было, когда ты это понял?

Девочка из Черновиц, с которой я сейчас хожу, сходит с ума, так хочет служить в армии. Не исключаю, что делает она это потому, что сие ей почти не светит: девочек-репатрианток берут с некоторым разбором, в отличие от мальчиков, которых…»

Чей-то вздох! Не мой. И мой – следом.

– Эй!

– Эгей!

– Аня?!– шарю руками.

– Аня,– невесело, рядом, но где же?

– Нюшенька, мне нельзя промахнуться.

– В каком смысле?

– Ты думаешь, кто мы?– я сижу – я на чем-то холодном и твердом.

– Мы – два кретина в железном ящике,– скребется, звук в самом деле металлический!

– Нет!– проползаю полметра… или только микрон? Ее упругое, ситцем обтянутое бедро, но тепло излучает сквозь ситец, то есть это – мои ощущения, а что это на самом деле, я не знаю ведь!– Нюша, сейчас мы – не мы. Понимаешь, весь замысел в том, чтобы слиться.

– В экстазе?

– Это страшно серьезно! Не ерничай! Посмотри, как темно. Ну? Ты знаешь, где мы?

– Где – сказать, что ли, в рифму?– она думает, что дерзит.

– Да, да, умница! Именно.

– Геш, ты спятил?

– Нет. За миг до слияния… Мы с тобою сейчас – за миг до Сереги. Давай назовем его так!

– Кто о чем, а вшивый – о бабе.

– Не смей – так!

– Что – не нравится? Тогда бери правее. Вдруг там посговорчивей яйцеклетка обнаружится.

– Ты сейчас косишь под дрянь.

– А ты под кретина. Я в сарафане. Ты видел яйцеклетку в сарафане?

– Я же не знаю, как они там себя ощущают, наши крохотные «я» – в твоей трубе.

– Дурак. Это же внематочная будет!– и пробует отодвинуться.– Сперматозоид в джинсах.

– Джинсы – только в твоем восприятии, в твоей памяти.

– А то я тебя без них не видела!

– Аня! В такую минуту.

– Все равно ведь выскребу!

– Почему?

– Потому что в предыдущей главе…

– Где?

– Ты, Геша, я вижу, здесь новенький и не в курсе. Так вот: в предыдущей главе я решила родить от другого! Впрочем, там толком я не решила. Но сейчас вот я думаю: да, так и сделаю!