Анатолий Азольский - Степан Сергеич

Сорин и Крамарев смеялись. Фомин, внимательно слушавший, молча обувался.

— Отец на фронте погиб, — сказал он бесцветно, — а маманя умерла, ночью полезла за колхозной картошкой и простыла.

— А тетка? А дядя? А кум? А сват?

— Богато жили… Жмоты, куска хлеба после урожая не допросишься.

— Как же ты прописался?

— Не люди в милиции, что ли? Люди. Земляка нашел.

Невелика ноша заводского диспетчера, требуется с него самая малость ругаться с другими цехами за недоставленную деталь ЖШ 008652, составлять дефектные ведомости, регулярно получать премии, равные трем четвертям оклада, сдавать контрольные и зачеты в институте, почитывать книги в свободное время и проверять, хмурясь, тетрадки сына. Многие так и живут.

Но плавный ход событий нервировал Степана Сергеича, он заскучал, не выстругивал больше сыну в свободное время замысловатые игрушки, и Катя верно решила, что ее Степан вот-вот влипнет в очередную неприятность. Так оно и случилось.

Начальник ОТК Светланов после истории с «Эвкалиптами» с завода не увольнялся, ожидал, когда его выгонят. Солидная пенсия обеспечивалась ему при любых обстоятельствах, но главк (ему подчинялся Светланов) пока молчал, а Труфанов напоминал о скорой расплате ежемесячным лишением премий.

Светланов объявил Туровцеву выговор, браковал направо и налево, носился по механическому цеху, задевал всех торчащим из кармана штангенциркулем.

Однажды утром на доске объявлений появился художественно разрисованный плакат, оповещавший о проводах на пенсию талантливого инженера и умного организатора производства начальника ОТК Светланова Юрия Савельевича.

Светланов прочел приказ, поругался с Баянниковым, потом посидел в президиуме торжественного заседания, получил именные часы и много других ценных подарков; Труфанов произнес одну из своих замечательных речей, сказал, между прочим, что Светланову на днях вручат постоянный пропуск на завод, и трогательно обнял высокоуважаемого пенсионера.

Но еще при Светланове во втором цехе стало одним контролером больше пришел человек с внушительным восьмым разрядом. Туровцев обрадовался, устроил этому человеку походя легкий экзамен, после чего позвонил Светланову и сказал, что новенький в радиотехнике слаб. Светланов понимающе хмыкнул в трубку. Звали новичка Дмитрием Ивановичем Кухтиным. Труфанов подобрал его в главке с головы до ног облепленного выговорами, предупреждениями и денежными начетами. Совсем недавно Кухтин работал начальником ОТК магнитофонного завода и был пойман на краже деталей, из которых собрал на дому дорогостоящий аппарат. Деяние это, имеющее в Уголовном кодексе точное название, именовалось в главке «неправильным отношением к государственной собственности».

Баянников беспрекословно выполнил указание директора и зачислил Кухтина контролером, а в частной беседе рассказал кому-то об украденном магнитофоне.

— Нет, радиотехнику он все-таки знает, — серьезно заметил Туровцев, — собрать и настроить магнитофон в домашних условиях — на это решится не всякий инженер.

Кухтин принял у Светланова дела, но вел себя тише и незаметнее уборщицы. Вытянутое лицо его жалко помаргивало. Кухтин вечно жаловался: поставили новый зуб, деньги содрали, а зуб вывалился, и, кстати, они с женой вместе ходят на строительство инициативного дома — как будет учитываться, что они работают вдвоем?

Туровцеву новый начальник нравился полнейшей неспособностью решать что-либо самостоятельно.

В конце октября Петров подозвал Туровцева и показал лицевую панель блока, пришедшего в регулировку. Туровцев задержал палец на вмятине, отметил что-то в блокноте и позвонил диспетчеру. Степан Сергеич немедленно прибежал, глянул на панель и возмущенно заголосил: «Быть не может!» Он полез в свои журналы, затыкал ногтем по строчкам и нашел: панель он отвергнул еще на выходе ее из механического цеха, где-то в лаборатории типовых испытаний ей нанесли касательное ранение.

— Как она попала сюда?

Вызвали контрольного мастера первого цеха, мастер помялся, вспомнил и рассказал, как забраковал он панель, как Кухтин после звонка директора приказал отправить ее во второй цех — без сопроводительной, минуя ОТК и диспетчера.

— Возмутительно! — кричал Степан Сергеич. — Неслыханно! Туровцев, зовите вашего начальника!

Пришел Кухтин, глянул на панель, как на человека, с которым не хотелось бы встречаться, проговорил невозмутимо: