Александр Проханов - Вознесение - лучшие военные романы

Дом с помощью старой мебели, железных труб и растяжек был превращен в опорный пункт с четырьмя амбразурами, в которых на разных этажах, по разным секторам разместились стрелки. Цинки с патронами, ящики с гранатами были поделены надвое и поставлены в глухие углы площадок, чтобы в случае обстрела их не достала пуля.

— Теперь айда, перекусим! — бодро сказал Кудрявцев, испытывая облегчение. Между ними, закрывшимися в доме, и площадью, продолжавшей тлеть и постреливать, образовалась преграда.

«Спасибо дому», — повторил он безмолвно, проведя рукой по шершавой стенной штукатурке.

Они вернулись в квартиру, сложили у порога автоматы, тесно расселись вокруг стола. Крутой извлекал из буфета тарелки, вилки, ножи. Притащил из холодильника миски с винегретом и холодцом. Кудрявцев оглядел близкие голодные лица, в царапинах, потеках копоти, в чердачной грязи. На каждом были следы перенесенных мук и опасностей. Сказал Крутому:

— Неси бутылку…

Тот принес из холодильника и поставил водку на стол. Извлек из буфета стаканчики. Кудрявцев сам распечатал горлышко и медленно разлил по стаканам маслянистую переохлажденную водку. Солдаты молча и серьезно наблюдали за ним. Водка слабо поблескивала, и в этом поблескивании присутствовали красные искорки, прилетавшие из-за окна.

— Ну что, мужики. — Кудрявцев поднял стакан. — Во-первых, за то, что живы, что пуля нас не достала… Во-вторых, за погибших товарищей, которые с нами не чокнутся… В-третьих, чтоб мы и дальше жили, дождались частей, которые идут к нам на выручку… А в целом, с Новым годом!..

Он протянул над столом стакан. Солдаты по очереди, уступая друг другу, чокались с командиром. Ноздря, перед тем как выпить, перекрестился. Все пили, прижимая стаканы к обветренным, обкусанным, обожженным губам, и площадь за окном тлела, как скомканное одеяло.

— Ну вот, все умяли, что старички себе приготовили, — сказал Крутой, виновато подъедая с тарелки остатки холодца. — Небось хотели себя побаловать, а мы все смолотили.

— Да они бы сами нам предложили, — успокоил его Ноздря. — Русские люди, икона висит. Они бы нас пригласили.

— Мать у нас дома такой же холодец готовит, — задумчиво сказал Чиж, — только хрен на стол ставит. С хреном вкуснее.

— Лучше холодец без хрена, чем хрен без холодца, — рассудил Таракан. — Мороженое будет, товарищ капитан?

— На Филю посмотри, вот тебе и мороженое! — сказал Кудрявцев.

Филя возвратил Кудрявцеву бушлат, напялил на себя стариковские кофты и блузы, просторное долгополое пальто, то ли женское, то ли мужское. Сидел, нахохлившись после выпитой рюмки, похожий на чибиса. Все посмотрели на Филю и хмыкнули, но не с тем, чтобы его задеть, а просто откликнулись на шутку своего командира.

Кудрявцев уловил эту тончайшую деликатность. Испытал к ним мгновенную, похожую на головокружение нежность. Над близкой, усеянной горящими танками площадью пролетело полупрозрачное существо, проникло в дом сквозь затуманенное окно. Встало над ними по-матерински любовно и горестно, накрыло их своим невесомым покровом. Это длилось мгновение и кончилось.

— По местам! — сказал он, вставая. — На позиции!.. Не спать, смотреть в оба!.. Мы с Филей в резервной группе!

Поднимались, разбирали оружие. Захватывали с собой стулья, чтобы удобнее разместиться у огневых точек. Расходились по чердаку и лестничным клеткам. Занимали позиции.

Филя, укутанный в старушечьи кофты, прикорнул на кухонном диванчике, сберегая обретенное тепло и ощущение сытости. А Кудрявцев уставился на мерцавшую в буфете точку и думал.

Неизбежно весть о разгроме бригады прокатилась по высшим штабам. Министр обороны, празднующий свой день рождения, уже покинул застолье, возвратился в свой кабинет. Принимает доклады штабистов, командующих округами и армиями. Уже выдвигаются к городу резервные части, заправляются топливом баки штурмовиков, крепятся на подвесках ракеты и бомбы. И под утро по городу нанесут огневой удар, следом пойдут войска. Не так, как входила бригада, сплошной беззащитной колонной, подставляя борта и башни под выстрелы гранатометов, а малыми группами пехоты, при поддержке вертолетов и танков, ломающих оборону противника. Медленно, дом за домом, развалина за развалиной, пробивая, как зубилом, кирпич, войска доберутся до площади, до трехэтажного дома, где засел Кудрявцев. Соединятся два фронта: один — состоящий из полков, артиллерии, танков, другой — из крохотной группы, которой командует Кудрявцев.