Бернард Вербер - Танатонавты

Рауль установил систему, чувствительную к волнам высокой, средней и низкой частоты, чтобы выяснить, какая именно длина волны соответствует испускаемой эктоплазме. Стефания приступила к краткому сеансу медитации и вновь раздался звук типа потрескивания. Мы посмотрели «след» этого сигнала на осциллографе. Он состоял из очень низкочастотной волны с весьма редкими пиками.

Рауль принялся возиться с ручками настройки. На экране появилась линия со множеством цифр. Он стал наносить данные на таблицу частот… Перелистнул страницы с гамма-лучами, чьи пики отстоят друг от друга лишь на один-два ангстрема, затем добрался до рентгеновских лучей, потом до ультрафиолетовых. Рауль оставил в стороне спектр цветов, видимых невооруженным глазом, миллиметровые волны, метровые волны телевещания, радиовещания и оказался на странице «мозговых волн». Он внес еще несколько поправок в настройку.

— Мы имеем дело с ультрадлинными волнами, более чем один километр, — объявил он. — Они соответствуют очень низкой радиочастоте в диапазоне 86 килогерц.

Мы издали вопль радости. Наконец-то у нас в руках научное, материальное доказательство внетелесной активности танатонавтов. Никто больше не может отрицать реальность наших экспериментов.

Проинформированный об этом, Люсиндер немедленно выделил нам дополнительный бюджет из тайного президентского кофра.

Посредством все более и более изощренных приборов мы точно идентифицировали эктоплазменный отпечаток Стефании: 86,4 килогерц. Рауль разработал полетный датчик, позволяющий определить ту секунду, когда жизненная оболочка Стефании отделяется от ее физического тела.

С этого момента встал вопрос: где географически расположен Запредельный Континент? По большому счету, если путешествующую эктоплазму можно выявить с помощью радиосистемы, нам надо проследить за ее перемещением. Итак, где же этот Рай? Где находится сей нематериальный континент, чьи карты мы столь долго рисовали, не зная даже о точке его местонахождения?

На крыше танатодрома я смонтировал здоровенную параболическую антенну, скорее даже радиотелескоп, метров пять в диаметре. Неплохая маргаритка для нашего пентхауза.

Перед нами открывался новый этап в завоевании континента мертвых. Мы вошли в «астрономическую фазу».

Человек, шампанского!

Вибрации: Все излучает, все вибрирует. Вибрации зависят от характера объекта.

Минералы: 5 000 вибраций в секунду.

Растения: 10 000 вибраций в секунду.

Животные: 20 000 вибраций в секунду.

Человек: 35 000 вибраций в секунду.

Душа: 49 000 вибраций в секунду.

В момент смерти астральное тело отделяется от физического, так как не может больше выдерживать снижения вибраций в телесной оболочке.

На пусковом троне Стефания приняла позу лотоса. Она знала, что сегодня был подключен радиотелескоп и что впервые мы попытаемся отследить полет ее души.

Я все еще спрашивал себя, каким образом можно выявить нечто, что перемещается со скоростью мысли.

Амандина настроила аппаратуру для снятия физиологических показателей. Рауль включил свою радиоприемную систему. Что же касается нас с Розой, то мы развернули на столе огромную карту созвездий, окружающих Землю.

Только вообразить, что в одном из них может быть Рай…

Это что, ересь? Все религии бились над вопросом, как вскрыть координаты того света. А сейчас они косятся, что мы собираемся влезть в их епархию, в принципиальную основу их хозяйственной деятельности!

Стефания схлопнула веки, как задраивают люк на подлодке перед погружением.

Ее ноздри трепетали все медленней и медленней.

Когда она почувствовала, что ее собранность была достаточной для медленного дыхания, категорические необходимого для взлета, она взяла грушу включения «ракетоносителей» и с ее губ мягко слетели слова:

— Шесть… пять… четыре… три… два… один. Пуск!

Радиоприемник, настроенный на частоту 86,4 килогерц, издал бормотание. Звук «летящей души»!

В зале нервозность была столь велика, что Рауль вцепился мне в руку изо всех сил. Наконец-то — может быть — удастся пройти по следу смерти. Рауль не хотел созывать прессу, но заранее проверил работоспособность видеокамеры. По крайней мере, потом кино посмотрим.

Ждем. Стефания несется со скоростью мысли, но радиоволны не распространяются так быстро. Чем дальше она уходит, тем больше запаздывает наше восприятие ее полета. К концу восьмой минуты мы принимаем четкий сигнал, позволяющий выполнить прецизионную локализацию в пространстве.