Бернард Вербер - Танатонавты

А пока что эти русские слоняются там в космосе, время от времени испуская сигналы, принимаемые небольшой антенной, поставленной на крыше Музея Смерти в Смитсоновском институте в Вашингтоне.

И если бы только они одни кинулись в полет, не раздумывая! За один только месяц после нашего открытия Запредельного Континента более пятисот танатонавтов-любителей, пожелавших присоединиться к Раю, исчезли без следа.

Если говорить более серьезно, несмотря на все запреты и анафемы, клирики всех конфессий заново стали готовиться к атаке на Мох 3. В дополнение ко всему они располагали техникой полета, предписанной их религиозной практикой, пользуясь этими средствами со всей тщательностью, полностью соблюдая все рецепты своей мифологии. Сейчас они были лучше подготовлены для преодоления третьей коматозной стены.

Еще хорошие новости: семейный магазин на первом этаже нашего танатодрома всегда был полон покупателями. Роза стала нашим ведущим астрономом. Именно за ее автографами сейчас охотились больше всего.

«Очень долго люди не знали, что находится в центре даже их собственной галактики. Им было известно, что окружающая их вселенная делает один оборот за 250 миллионов лет, но они понятия не имели, вокруг чего она вращается».

Ко всеобщему удивлению, третью коматозную стену пробил экипаж еврейского колледжа города Страсбурга под руководством раввина Фредди Мейера. У танатонавтов-талмудистов появилась гениальная идея: путешествовать не в одиночку, а группой. Раввин Мейер обнаружил, что большинство погибших разведчиков пытались слишком сильно растянуть свою эктоплазменную пуповину, которая лопалась на подходе к Моху 3. Вопрос: что более прочно, чем одна нить? Ответ: например, три сплетенные нити. Отсюда получается, что надо только лететь в группе, сплетя свои пуповины.

Методика: первое отделение прикрытия из трех раввинов охватывает и защищает пуповины двух других разведчиков, которые в свою очередь охраняют командира подразделения, Мейера, могущего, таким образом, проникнуть на континент мертвых без риска эктоплазменного разрыва.

Аргументация Мейера была прагматична: шесть сваренных лент прочнее, чем одна. То же самое должно быть и с пуповинами.

Разумеется, риск присутствовал: один отказ и вся пирамида развалится! И все же эта задумка у страсбуржцев удалась.

В прямой трансляции по американским телеканалам раввин Мейер объявил, что позади Моха 3 находится обширнейшая равнина. Процессия усопших, выстроившихся в колонну, медленно уходила в бесконечность, а что их там ждало — неизвестно.

— А что, если мой отец все еще там, в этой очереди? — воскликнул Рауль.

И с этого мига он позабыл всю свою хладнокровность. Он захотел как можно быстрее встретиться с раввином-танатонавтом и его учениками. Страсбуржцы охотно согласились нанести визит на наш танатодром «Соломенные Горки».

Раввин Мейер, невысокий и добродушный, носил непроницаемые черные очки, которые вкупе с его лысоватой, седой головой производили чудноватое впечатление. Сюрприз: глаза за стеклами оказались закрыты. Когда он споткнулся о кресло в пентхаузе, я, грешным делом, подумал, что он еще полусонный, но стоило ему заговорить с вечно сомкнутыми веками, как я понял, что этот пионер танатонавтики был слеп. Слеп!

— Это вам не мешает при танатонавтических исследованиях?

— Эктоплазме глаза не нужны.

Он улыбнулся, повернув голову в мою сторону. Достаточно было услышать мой голос, как он совершенно точно догадался, где я нахожусь.

Он взял меня за руку и я понял, что по одному этому контакту он все обо мне узнал. Он определил мой характер по теплоте ладони, влажности кожи, линиям руки, форме пальцев.

— Вы не пользуетесь палочкой, — заметил я.

— Ни к чему. Может быть, я слепой, но уж никак не хромой.

Его ученики засмеялись. По всему было видно, что они обожали своего учителя и его шутки. Меня же такой юмор несколько озадачил. Люди, страдающие слепотой, считаются угрюмыми и озабоченными, а вовсе не весельчаками и шутниками. Плюс к тому, здесь мы имеем место с религиозным деятелем и ученым-эрудитом, что по определению означает: сверхсерьезный человек.

Рауль недоверчиво помахал руками в нескольких сантиметрах от его носа. Мейер выразил бесстрастный протест:

— Прекратите вертеть пальцами. Вы создаете сквозняк. Хотите, чтобы я простудился?