Сергей Мильшин - Атаман

Корреспондент мило склонила головку:

— Очень интересно. Сергей Сергеевич, я как раз хотела задать Никите Егоровичу пару вопросов, Вы не против?

— Конечно, конечно, — он уже хотел было отодвинуться, но тут сквозь толпу к Дуне пробрался небритый субъект в репортерском жилете с многочисленными карманами и фотоаппаратом на шее.

Девушка коротко указала ему на Атамана:

— Вы не будете возражать, если наш фотокорр сделает несколько снимков? Общее построение он уже отснял. А теперь надо крупные планы.

— Пожалуйста, — Жук улыбнулся, — у каждого своя работа.

— Вы что, прямо здесь в толпе будете фотографировать? — Парамонов изумленно оглянулся вокруг и достал расчёску, — нет, так не пойдет. Надо подходящий фон выбрать. Хотя бы на фоне администрации. Там солнце хорошо освещает. Теней на лице не будет. А что так? Вам же надо, чтобы хорошие фотографии были. А Вы, молодой человек, — Парамонов сменил тон на «в меру строгий», — должны знать, профессионал все-таки.

Девушка переглянулась с фотокорреспондентом. Тот вяло пожал плечом, а отвернувшись, хмыкнул:

— Ну, хорошо, как скажите. Вам виднее.

Втроем они пошагали к зданию администрации, стоящее по соседству с Домом культуры. Атаману ничего не оставалось, как последовать за ними.

Атаман Павловки Корнелий Петрович Заболотный вытянул шею и постучал карандашом по стакану:

— Казаки! Хорош галдеть! Начинаем.

В президиуме по правую руку от Заболотного поглядывал заинтересованно в зал заместитель Атамана сухой и верткий Афанасий, Жук не смог вспомнить его фамилию. Справа расположился крупный, лысеющий, с толстыми короткими пальцами и бычьей шеей Василий Яковлевич Тихомиров, известная в Крае личность. Пару раз приходилось с ним пересекаться по спонсорским делам и Никите Егоровичу. Бизнесмен никогда не отказывался помочь в организации детских соревнований в станице. У него было в собственности несколько фирм, и Василий Яковлевич на уровне района считался человеком обеспеченным.

Зрительный зал павловского Дома культуры, заполненный едва ли на треть, постепенно стихал. Никита Егорович, только что занявший место в первом ряду, огляделся.

— Не густо, — словно прочитал его мысли начальник штаба Осанов.

— Хорошо, хоть столько пришло.

Большинство из павловцев, собравшихся в этот вечер в клубе, Жук знал. В основном здесь сидели родители молодых ребят, приглашенные Заболотным. Отдельно на задних рядах устроилась местная молодежь. На галерке и шумели громче всех. Атаман, пока оглядывался, несколько раз поздоровался. Вон бойкая и смешливая Галинка, женщина лет сорока пяти, вместе ездили лет тридцать назад на соревнования по стрельбе. Она и сейчас только пытается сделать серьезный вид, а у самой веселые чертенята в глазах так и прыгают. Но с Атаманом поздоровалась сухо, до сих пор не может простить, что не ее он пошел провожать тогда с дискотеки, а ее подругу Валю. Она, кстати, тоже здесь. Улыбнулась коротко Жуку и тут же отвернулась: муж — здоровый казак Грицайло — сидит рядом и, развалившись, снисходительно посматривает вокруг. Через два ряда от Атамана съехал на сиденье вниз, словно желая стать меньше, на редкость скромный мастер на все руки Сенька Василюк. Рядом супруга, молодящаяся, с высокой прической и суровым лицом, густо усыпанным пудрой и тенями. Сенька успел шепнуть Жуку, когда тот проходил мимо, что есть разговор. «О чем он хочет поговорить?» Добрую половину павловцев связывали с Никитой Егоровичем добрые личные отношения. «И это при так называемой вражде станиц! — Атаман усмехнулся про себя. — Так-то враждовать можно. Как нынешнюю вражду — совсем другую, злую и безжалостную остановить? Впрочем, для этого мы же здесь и собрались».

Корней Петрович взглянул на земляков из-под очков и снова постучал по стакану. В наступившей тишине стеклянный звон далеко разлетелся по гулкому залу.

Он скосил глаза направо. Тихомиров еле заметно кивнул.

— Итак, земляки, — Заболотный поднялся, зажимая карандаш в кулаке, — мы сегодня собрались с вами в этом зале, чтобы вместе разобраться в том, что происходит в отношениях наших соседних станиц, — он кивнул в сторону казаков из Курской. — К нам по приглашению казачьего войска прибыли уважаемые соседи. Думаю, все их знают, представлять надобности нет.

— А я не знаю.

Голос, раздавшийся с галерки, заставил Заболотного поднять напряженный взгляд:

— И кто это там такой незнающий?