Сергей Мильшин - Атаман

— Здорово, Егорыч, — они дружно потянули ладони для пожатия.

Крепко пожав руки, начальник автоколонны оглянулся с интересом на танцплощадку и поинтересовался, как дела.

— Тихо все, — Колька Самогон искрился самоуверенностью.

— Так уж и тихо? — не поверил Атаман и посмотрел на Гойду.

Тот понял это как вопрос.

— Правда тихо, Егорыч, — подтвердил он, — один пьяный малолетка был, Колька выставил его, и все.

Атаман недоверчиво покачал головой.

— Что-то у нас все как-то гладко начинается.

— Так не расчухались еще, — заулыбался Колька, — ну да пусть попробуют, мы теперь — власть, задницы враз надерем.

Атаман хотел что-то сказать, но в этот момент все увидели бегущего по улице в их сторону человека. Мужики поспешили навстречу. Узнали издалека — Миша Гаркуша из патруля.

— Егорыч, — закричал тот, размазывая кровавые сопли по щеке, — наших бьют!

— Вот тебе и спокойно, — вырвалось у Атамана.

Казаки как по команде сорвались с места. За ними с крыльца танцплощадки сыпанула молодежь, в основном парни, но были и девчонки. Как будут драться взрослые мужики, хотелось взглянуть, а то и поучаствовать всем. Дискотека в считанные секунды опустела.

Казаки пробежали по темной улице, свернули в проулок, проскочили его вслед за разгоряченным Гаркушей и вылетели на небольшой пяточек-развилку у реки. Драка затихала. Кто-то без движения лежал на земле, свернувшись калачиком, в стороне у забора пытался поднять голову другой. Еще один участник драки, прижавшись спиной к бетонному забору, отмахивался двухметровым дрыном. На него наседали трое разнокалиберных парней. Атаман с удивлением узнал в человеке у забора механика Виктора Викторовича. Заметив подкрепление, тот громовым голосом объявил: «П….ц, вам, козлы!» — и перешел в наступление. Почти без замаха, как копьем, он ткнул одного из нападавших, ближайшего к нему в плечо. Тот ойкнул и осел, держась за руку. Только тут парни заметили, что окружены.

— Мужики, не бейте, — закричал один и зачем-то поднял руки, — мы сдаемся.

Следом поднял руки и второй, третий, «помеченный» дрыном механика, не уверенно задрал одну руку, вторая — отсушенная — повисла вдоль тела. На землю упали металлический прут и самодельные нунчаки.

Атаман подскочил к лежащему ближе. Перевернул на спину.

— Лешка, Иванов, — узнал он. — Что с тобой?

Тот медленно открыл глаза и с удивлением посмотрел на начальника. Потом перевел взгляд за его спину и тихо ответил:

— Не знаю.

И медленно сел, держась за голову — из-под пальцев потекла струйка крови.

Парень, лежащий в стороне, тем временем медленно развернулся и пополз в темноту. Самогон ухватил его за ногу.

— Куда собрался? Тебя отпускали?

— Кто это? — Атаман поднял голову.

Виктор Викторович бросил дрын к забору и подошел.

— Один из этих, шустрых, я ему немного по башке задел.

Атаман оглянулся и, увидев стоящего рядом в толпе зевак зама по общим вопросам, скомандовал:

— Этих всех на базу, заприте в кладовку. Алексея я в медпункт отведу. И толпу разгоните. Нечего тут зрительный зал устраивать.

Юрий Гойда повернулся к толпе и замахал руками:

— Расходись, чего собрались, не цирк, правда что.

Молодежь неохотно, оглядываясь, потянулись в сторону темных улиц.

Перед планеркой Никита Егорович нашел сына в цеху. Тому предстоял выезд на месторождение, и он готовил бульдозер, — делал ревизию техники. Но попытка поговорить откровенно опять не удалась. Иван снова сослался на занятость и не вылез из-под капота, лишь коротко пообещал заглянуть домой на днях. А в нескольких метрах слесаря разбирали двигатель, и хоть они делали вид, что происходящее их не интересует, Никита Егорович понял, что поговорить с сыном при посторонних он не сможет. Атаману ничего не оставалось, как удалиться, гоняя желваки на скулах.

Актив казачьего войска и автоколонны заседал в кабинете Жука второй час. Присутствовали почти все, кроме Митрича, который с утра проводил дознание задержанных. Для этого ему выделили свободный Красный уголок. Митрич по очереди заводил туда вчерашних задержанных и дотошно их расспрашивал. Ожидаемых криков слышно не было, но почему-то все были уверены, что признаний он все равно добьется. Атаман, дождавшись пока все соберутся, в двух словах рассказал товарищам о вчерашнем происшествии. Казаки враз нахмурили брови и с плохо прикрытой завистью заоглядывались на участников драки. Первым делом дали слово Виктору Викторовичу. Механик сидел в конце длинного стола, прикрывая ладошкой огромную, с синим отливом шишку на лбу. В этот раз никто не улыбался: дело выглядело серьезным — Иванову пробили голову и сломали руку. Еще ночью его увезли в районную больницу. Когда его укладывали на носилки вызванной «скорой помощи», Кузня, держался хорошо, но его явно покачивало, то ли от слабости, то ли еще и сотрясенье мозга получил.