Томас Вулф - Домой возврата нет

Были люди, которые всячески старались оправдать Эми Карлтон, изображая ее вот такой романтической героиней. Ходили многочисленные легенды о том, что же «впервые толкнуло ее на путь греха». Одна трогательная версия относила начало конца к тому часу, когда восемнадцатилетняя наивная проказница просто из озорства на званом обеде в Саутгемптоне в присутствии множества именитых вдовствующих особ закурила сигарету. По уверениям рассказчиков, этой-то безобидной легкомысленной шуточкой Эми и навлекла на себя беду. Тогда-то, говорили они, титулованные вдовицы и осудили ее окончательно и бесповоротно. Заработали злые языки, как снежный ком росла сплетня, доброе имя девушки вываляли в грязи. Доведенная до отчаяния бедная девочка и правда сбилась с пути истинного — сперва пристрастилась к вину, за вином пошли любовники, а там и опиум, и… и все прочее.

Разумеется, все это были попросту романтические бредни. Эми и вправду стала жертвой трагического жребия, только сотворила она его своими же руками. Как то было с дражайшим Брутом, вина тут крылась не в расположении звезд, но в ней самой. Ибо, наделенная столь многими редкостными и драгоценными дарами, которых не хватает большинству людей, — богатством, красотою, обаянием, умом и жизненной энергией, — она лишена была воли, стойкости, выдержки. А лишенная всего этого, она оказалась рабою своих преимуществ. Непомерное богатство позволяло ей потакать любым своим прихотям и капризам, и никто никогда не учил ее от чего бы то ни было отказываться.

В этом смысле она была истинное дитя своего времени. Вся ее жизнь проходила под знаком бешеных скоростей, потрясающих перемен, бурного лихорадочного движения, — неистощимое, оно в самом себе черпало силы и неукротимо, безумно нарастало, не зная ни передышки, ни предела. Она успела всюду побывать, «все видела» — как можно что-либо увидеть из окна скорого поезда, который пожирает восемьдесят миль в час. И, очень быстро истощив запас всего, что можно пересмотреть в калейдоскопе общепризнанных зрелищ и диковинок, давно уже принялась исследовать тайны более причудливые и зловещие. Здесь снова богатство и связи среди сильных мира сего открыли перед нею двери, замкнутые наглухо перед простыми смертными.

И теперь она была на короткой ноге со многими кружками самых изощренных декадентов «высшего света» в крупнейших городах мира. В своем преклонении перед всем необычным она проникала на самые темные окраины жизни. Ее знакомству с «дном» Нью-Йорка, Лондона, Парижа и Берлина могла бы позавидовать полиция. Да и полиция сквозь пальцы смотрела на опасные похождения этой сказочно богатой женщины. Какими-то путями, которые ведомы лишь власть имущим, финансовым или политическим воротилам, она получила полицейское удостоверение, а с ним — право водить свою низкую и длинную гоночную машину, не соблюдая никаких правил уличного движения. И хоть Эми была близорука, она вихрем носилась по самым оживленным магистралям Манхэттена, да еще полицейские отдавали честь этой летящей мимо бешеной машине. А ведь один автомобиль она уже разбила, и молодой спутник ее при этом погиб, и вдобавок полиция знала, что однажды Эми участвовала в попойке, во время которой был убит один из главарей преступного мира.

Вот потому-то и казалось, что, при своем богатстве, власти и неистовой энергии, Эми в любой стране может получить все, чего ни пожелает. Когда-то люди говорили: «Ну, что еще Эми начудит в следующий раз?» А теперь говорили иначе: «Да неужели она еще не все перепробовала?»

Если бы жизнь сводилась только к стремительному движению и острым ощущениям, Эми, кажется, и вправду бы уже всю ее исчерпала. Только и осталось бы — мчаться еще быстрей, испытывать новые перемены, новые неистовства и острые ощущения — до конца. А что в конце? Конец мог быть только один — разрушение, и печать разрушения была уже заметна. Оно отразилось на глазах Эми, зрение ей изменяло, мир представал перед него в искаженном и расщепленном болезненном обличье. Она перепробовала в жизни все — но не пробовала жить. А теперь было уже поздно, слишком давно и слишком непоправимо она сбилась с пути. И оставалось только одно — умереть.

«Вот если бы все для нее сложилось по-другому!» — с сожалением думали люди, как думала сейчас Эстер Джек, глядя на прелестную чернокудрую головку. И пускались в безнадежные поиски по лабиринтам прошлого: где же секрет, в какую минуту она заблудилась? И твердили: «Беда подстерегала вот здесь… или тут… нет, вон там, видите?.. Ах, если бы…»