Дэвид Митчелл - Литературный призрак

Мое лицо упорно смотрит на меня, а мое дыхание затуманивает его. Спрятанное в сумке под сиденьем, устройство отсчитывает последние секунды между жизнью и смертью. Таймер, соленоиды — пружины пружин. Господь постукивает пальцем, и Его Провидчество приступает к выполнению священной миссии.

Поезд замедляет ход, подъезжая к станции. Я ничего не вижу — за окном непроглядная ночь. Где толпа пассажиров, платформа, эскалатор, где выход наверх? Теряю драгоценные секунды, пытаясь понять, в чем дело.

Я занял место не с той стороны вагона! Стою, прижатый к двери, которая и не думает открываться! Нечистые окружают меня плотной стеной сумок и тел, сцементированных грязью и бельем.

Квазар, для паники нет причин. Вот противоположная дверь с шипением открывается, сейчас нечистые хлынут на платформу и тебя вынесет их потоком. Стой спокойно. Спокойно жди.

Спокойно жди. Ужас просверливает мозг. Никто не выходит. Дежурные в белых перчатках впускают в вагон новую порцию нечистых. Спохватившись, я пытаюсь протолкнуться против течения к выходу, но толпа сильнее, с трудом удается хотя бы устоять на ногах. Может, разыграть сердечный приступ? Или заорать, как припадочный? Я не решаюсь — кто знает, к чему это приведет? Я не могу ставить под угрозу миссию Его Провидчества. Лучше умереть. Умереть? Мелькает видение: парочка гуляет в Окинаве с собакой вдоль побережья. От рая меня отделяют всего девяносто минут перелета на самолете «Олл Ниппон эрлайнс». Всполохи заката окрашивают конец мира. Или начало.

Я не хочу, чтобы этот вагон стал моей могилой. Надо бороться.

Нечистые все сильнее напирают со всех сторон, нечем дышать. Офисные трутни, секретарши, школьницы с призывно-пухлыми губами. Я отпихиваюсь, выставив руку, освобождаю немного пространства вокруг себя. Бороться, Квазар! Ты на войне! Если бы мой альфа-потенциал позволял телепортироваться наверх, на землю! Меня прижимает ухом к чужому уху. Из наушника плеера слышится музыка, и столько печали и тяжести в звуках древнего саксофона, что им не подняться над землей.

Меня оттеснили назад, как раз к тому месту, где стоит спортивная сумка с дырочками. Я вижу, как сквозь них улетучиваются мгновения: Летний день, домино, воробьи и мухи. Девочка смотрит на меня уже не своими, чужими глазами. И Минни-Маус тоже смотрит, улыбаясь во весь рот. Радостно? Мстительно? Что она хочет сказать этой улыбкой?

Мышцы свело судорогой, но я делаю еще одну попытку вырваться. Я напираю на девушку с книгой, которая держит в руке скрипку и букет обреченных цветов. Футляр скрипки врезается мне в пах. Лица девушки не видно из-за книги, обложка оказывается перед самым моим носом: «Взгляд Дзен». На далеком острове, на синем холме сидит серебристый Будда, безучастный к этому миру. С губ будто вот-вот сорвется слово.

Выпустите, выпустите, выпустите меня! Легкие зажаты в тиски грудной клетки. Когда под действием соленоида лопнут стенки сосуда с очищающей жидкостью, мое сердце вырвется из клетки на свободу тоже? А душа? Найдет ли она выход из подземного лабиринта? Извиваясь всем телом, я уворачиваюсь от скрипичного футляра, от рюкзака, протискиваюсь между двумя плащами. Я спотыкаюсь о ноги спящего гиганта с волосами цвета чая. Чай, чайник, чайный домик, гора, чистое небо. Видишь? Видишь? Уже немного осталось. Я поднимаю глаза. На потолке вагона вижу бескрайние просторы. Как годы, приходят и уходят народы. Конница Чингисхана с топотом несется на запад, туда, где меха, где золото, где белокожие красавицы московитки. Выгодное предложение — «тойота-лендкрузер», беспроцентный кредит на сорок восемь месяцев, проверка кредитной истории обязательна.

Двигайся же! Нечистые отвлекают тебя! Освободись от своего «я», стань пустым, и ты проскользнешь даже в игольное ушко. Матрос преграждает путь. Откуда здесь матрос? Что общего имеет этот гроб на колесах с морем? Стоит, в морской форме, прижимает к груди красивый альбом, корешок помят: «Санкт-Петербург, город шедевров». Бело-голубой дворец, широкий проспект, резные мосты над рекой. Почему этот поезд еще не треснул, раздавленный собственным весом? Какая сила удерживает мир и не дает ему рассыпаться в прах?

Это моя остановка. Я объясняю нечистым, почему шагаю по их ногам. Мне здесь выходить.

Нечистые отвечают как один. Проходите, не задерживайтесь.

Я пытаюсь давить на них с той же силой, что они на меня, ищу слабые места. Адреналин перемешивается с кровью, как сливки с кофе. Еще на метр ближе к жизни. С полки падает пластиковая хозяйственная сумка. На ней пастельных цветов паутина, которую мог бы вычертить компьютер: схема лондонского метро. Я уворачиваюсь. Мне здесь выходить. У пламени в очаге цвет Братства. Улыбки теплые и тягучие, как мотив «Добрые старые времена». На этикетке виски «Килмагун» нарисован остров, старый как мир.