Михаил Белозеров - Река на север

Она покорно опустила глаза, проследив его движение, и после минутной паузы заговорила из-под белокурой пряди вещим голосом:

— Первый очень длинный сустав большого пальца — чрезвычайная воля, уверенность в самом себе и презрение к другим. Однако философский узел заставляет во всем сомневаться. Остроконечные пальцы, особенно указательный, говорящий о высокомерии: способ ложно видеть и ошибаться...

Ей надо было отработать полученные деньги. Его ладонь была безжалостно вывернута в ее руках. Кристалл призывался в свидетели после каждой фразы. Молодой человек с косичкой, разинув рот, стоял в углу.

— ...не стоит слишком увлекаться призывами со стороны, а следовать своей планиде... в остальном... если линия... сердца соединяется между большим и указательным пальцем не у всех, конечно, с головной и жизненной, — это гибельный знак... предсказание жестокой смерти, если знак находится на обеих руках... это голова и сердце, увлекаемые жизнью, инстинктом... это мужчина, — речь вовсе перешла в скороговорку, — надевающий на глаза повязку, благополучно минующий пропасти... это отречение от свободной воли... своекорыстие... мания... — Она выдохлась или отвлеклась, чтобы затянуться, белки призывно и жадно блеснули в темноте.

— Вот и я о том же... — вставил Иванов.

Она взглянула на него с плохо скрытой тревогой. Она не могла понять.

— Нет, нет, — успокоил он ее, — продолжайте.

— Любовь — душа жизни, сладострастие — могила любви, смерть воображения. В пояснение к предыдущему... — Она, то ли спрашивая, то ли защищаясь, припоминала его лицо.

Шуршание словами завораживало, как надежда на счастье. Если бы только знать об этом счастье все наперед. Ошибки обременительны — слишком долго ты их помнишь. Все гадание рассчитано на ежеминутное удовлетворение. Судьба определяется характером и случаем. Это он сам придумал.

— Разве мы не квиты? — едва не удивился он.

— Вы от Матвея Сергеевича? — спросила, не подымая глаз, словно обращаясь к пеплу, упавшему на скатерть.

— Нет... — ответил Иванов, невольно улыбаясь.

Негодующе бросила взгляд на молодого человека. Палец на сигарете нервно пошевелился.

— Я работаю только по рекомендациям. Кто вы? — спросила, прекратив свои действия с рукой. Он было убрал ее. Изюминка-Ю удовлетворенно поерзала на стуле.

— Мы ищем одного человека... — признался Иванов.

— Есть люди, которые выполняют в жизни роль тигров или грифов, — неуверенно продолжила она. — Ваш соплеменник ненадежный человек?

— Я бы не сказал, — ответил Иванов. — В некоторые моменты он производит здравое впечатление.

Краем глаза заметил — Изюминка-Ю с вызовом изучала лицо гадалки. В те моменты, когда он обращался к ней, Изюминка-Ю метилась острым подбородком ему прямо в грудь. Вечно он пытался проникнуть в душу под чужим взглядом — лицо ее оставалось бесстрастным, как маска. Душевная осиротелость — вот что пугало ее.

— Я вижу, вы ошибаетесь. — Наконец-то она снова вознамерилась что-то разглядеть в его вновь распластанной ладони, несомненно, родственные связи. — У вас схожи голоса. Что вас сюда привело?

— Любопытство, — сказал он. — Ваш талант...

Она брезгливо поморщилась, словно отгоняя тень. Миссер Алекс по неуловимому приказу накрыл шар синей тканью.

— Это дорогого стоит...

Как кошка, она обратилась к нему за лаской — в ее теле жила неуемная тоска по сильному мужчине. Одна из его знакомых жаловалась: "Как на выставке... Ходят, выбирают мясо посвежее, не понимая, что только после сорока ты становишься умнее и все понимающей..."

— Назовите цену, — попросил он, давая волю своим губам быть в меру скептичными.

Преображаясь, улыбнулась его наивности.

"Все наши чувства выросли из инстинктов", — подумал он. — Вы не поняли... — заговорила, как обольстительница, ведь речь шла об ином, о том, в чем она прекрасно разбиралась: ей нужен был партнер, в котором она видела бы свое отражение, опору в жизни. — Вопрос поставлен некорректно...

Ему было наплевать. Он знал, что она заигрывает, наклоняя голову и томно прикрывая глаза. Женщины в розовых атласных халатах ассоциировались у него с жаркой спальней. Все упиралось в одно — когда ему надоест вся эта ложь?

— Вероятно, я ошибся, — согласился он.

— Вот именно, — бросила она, — кое в чем... — Взмахнула ресницами, как опахалом.

Взгляд, изображающий невинность, должно быть, репетировался перед зеркалом.

— Мне самой трудно понять... Ваша судьба в ваших руках...