Михаил Белозеров - Гибель Марса

Я прилетел в канун воскресенья. На таможне меня окликнули:

-- Сператов!.. Викентий!..

За турникетом стоял Леха и улыбался во все тридцать два зуба.

Спилил-таки клыки, весело подумал я, и мы обнялись.

Рядом с газетным киоском торчали два типа, расставив ноги и сложив руки на животе. Один -- черный ангел с капюшоном на глазах, второй - юмон с крохотными рожками, просвечивающими сквозь волосы. Черный ангел - нервный, высокий и худой. Юмон - средневес, толстомордый и наглый. К юмонам я давно привык - с ними можно было ладить. Черных ангелов не видел два года. И честно говоря, не видеть бы их еще столько же.

-- Поехали... -- нервно сказал Леха, забирая с транспортной ленты мою сумку и уводя меня из-под всевидящего ока блюстителей закона.

За два года он заметно поправился, возмужал, и его плоское лицо еще больше округлилось. Впрочем, выглядел он неважно - стал бледным, голубые глаза выцвели и под ними поселились тени.

-- Неплохое местечко, -- заметил я, кивая на пейзаж за окнами, от которого у меня появилось старое чувство одиночества, ведь я родился немного севернее и был рад снова попасть в родные места.

-- Давай... давай... - Леха, оглядываясь и не слушая, торопливо подталкивая меня к выходу.

Мы влезли в его рыдван и потащились по ухабам и рытвинам единственной улице, над которой громоздились темно-зеленые сопки. Небо цеплялось за вершины. Сеял дождь. И все окрест было словно полито лаком. В низине, как зеркало, блестел залив. Угол долины занимал комбинат. А из тонких труб, словно флаги, тянулись белые дымы.

Такие поселки городского типа были во множестве разбросаны по северам Марса. Что-то вроде закрытого королевства - со своей полицией и администрацией, конституционно подчиняющейся федеральной власти. А на деле больше половины продукции в виде редкоземельных элементов уходило в лапы черных ангелов. Человеческая, то бишь марсианская власть старательно закрывала на это глаза, и тема для нашего брата газетчика была табу.

Леха достал из-под сидения бутылку водки, сорвал крышку зубами и произнес:

-- За встречу!

Меня передернуло, но я сделал большой глоток. Дело в том... что я бросил пить. Не потому что испытывал проблемы со здоровьем, а потому что все как-то устаканилось -- я вел размеренную жизнь - работал с девяти утра до восьми вечера. Получал надбавку за эксклюзивные статьи. А вечером отправлялся на Рублевку, где люди на вечеринках выглядят гораздо лучше, чем ты сам.

Пока я пил, Леха дружески хлопал меня по плечу. А потом неожиданно изменил своим привычкам. Где, спрашивается, его молоко, которым он любил запивать водку? И вообще, где его извечное балагурство? Не отрывая взгляда от дороги, он приложился на секунду больше, чем следовало -- будто его мучила неизбывная страсть к бутылке. Мы как раз миновали перекресток и подпрыгнули на кочке. За ивняком прятался полицейский - глаз выхватил привычную униформу. Леха приветственно махнул, едва не выронив бутылку в окно. Полицейский даже не посмотрел в нашу сторону. Наверное, Леха пользовался привилегиями - пунктик для статьи, отметил я.

-- А от меня жена ушла... -- пожаловался Леха. -- С мастером проходки...

-- Сочувствую, -- осторожно отреагировал я и тут же успокоил: -- Не познав пороков, мы не можем оценить добродетель.

Надеюсь, это его утешило. У меня была похожая история, только я старался ее забыть и выкинул все фотографии своей бывшей, потому что они наводили на меня тоску. Целый год я был сам не свой.

-- Ничего страшного, -- отозвался Леха, -- я уже привык. Сейчас грибов нажарим, водки холодной напьемся и согудаем закусим.

-- А что такое согудай? - спросил я, потому что не был знаком с местной кухней.

-- Согудай - это свежий хариус с зеленью и бочковыми помидорами.

Со времен моего детства на севере появилась новая живность, о которой я не имел ни малейшего понятия.

Меня так и подмывало спросить, что произошло с ним в плену у черных ангелов. Леха словно угадал мои мысли:

-- Год... - сказал он. - Ха-ха!.. Целый год я промыкался на Бетта-Панторис.

-- Ага... -- только и сумел от удивления я выдавить из себя.

Бетта-Панторис находилась на расстоянии шести световых лет от Земли. Масса Бетта-Панторис в два раза больше, чем наше солнце и по типу сформированных вокруг Бетта-Панторис планет очень близка к земной галактике. Никто не знал, что там есть жизнь.