Мария Донченко - Оранжевый туман

Автомобили, в которых даже намётанный глаз с трудом мог бы угадать единую колонну, неслись в ночи по шоссе к столице Ливии, до которой при всём желании было не более двух часов езды, и Виталик терялся в догадках, что могло случиться настолько страшного в Триполи, что их сорвали с передовой, даже не позаботившись о том, кто будет прикрывать дорогу на Злитен.

Зарницы далёких разрывов то и дело зловеще вспыхивали в ночном небе над пустой дорогой, по которой, рассредоточившись, двигались машины на запад.

Михаил Овсянников приехал в Москву на двадцатилетие государственного переворота августа 1991 года.

Демократы отмечали эту дату двояко. С одной стороны, пройти мимо подобного юбилея было невозможно. С другой — слишком много неудобных вопросов возникало для рядовых граждан, невольно сравнивавших сложившуюся к 2011 году жизнь с жизнью «до».

Но демократам и их средствам массовой информации было, по большому счёту, мимо круглой годовщины деваться некуда.

В то же время патриотам, да и просто гражданам России, вряд ли было что в эти дни отмечать.

Проведя несколько дней у матери в Подмосковье, Миша собирался в воскресенье поехать в Москву на митинг, поскольку уж двадцатое и двадцать первое числа выпадали на выходные, а там встретиться с Любой Нецветовой, поговорить с ней о жизни, а заодно расспросить о том, как делишки у Женьки и Виталика.

Пятнадцатого августа исполнилось уже полгода с момента возбуждения уголовного дела об убийстве Сергея Маркина, однако сроки следствия были продлены руководителем Главного Следственного управления по Москве. Преступник, по оперативным данным, мог находиться за пределами Российской Федерации.

Впрочем, Люба не вникала в юридические тонкости, да и не имела такой возможности.

В те же дни, а именно четырнадцатого августа, исполнялось полгода со дня возбуждения дела, которое хотели, но так и не собрались объединить с первым — дела по обвинению Андрея Кузнецова в подготовке террористического акта в сговоре с неустановленным лицом, а также незаконном хранении взрывного устройства. Следствие по этому делу было завершено, единственный обвиняемый полностью признал свою вину и сотрудничал со следствием в надежде на более мягкий приговор, а потому тринадцатого числа дело было передано в суд, который и должен был в ближайшие месяцы определить судьбу Андрея.

…Михаил позвонил Любе в конце рабочей недели и договорился о встрече на митинге двадцать первого числа. Девушка ответила согласием.

Однако на митинг в воскресенье всегда обязательная Люба, к Мишиному удивлению, не пришла и на мобильный телефон не отвечала.

Не отвечал её телефон и в понедельник, и во вторник, и только в среду он услышал после восьмого гудка убитым голосом сказанное «Алло».

— Люба? — спросил он, — ты…

— Я, — ответила она.

— Всё понял, сейчас приеду к тебе. Ты в Люблино или на «Первомайской»? — Михаил вдруг разозлился на себя. Как он мог не сообразить? Ведь смотрел же новости, и знал же, что её Виталик, которого он ни разу не видел, тоже там…

— На «Первомайской», — ответил потухший голос на том конце линии.

Через полтора часа он позвонил в дверь квартиры Измайловых. Открыла ему Люба, в халате и тапочках на босу ногу, раздавшаяся вширь, заплаканная и невыспавшаяся, с красными опухшими глазами. За её спиной работал телевизор и светился экран компьютера.

— Четыре дня, — произнесла она вместо приветствия, — четыре дня Виталик не пишет. Женя тоже не пишет. Новости ты сам видел… Это всё…

— Спокойно, Люба, — ответил Михаил с жёсткими нотками в голосе, проходя в квартиру. — Ещё не всё. Жди. Они обязательно объявятся.

— Ты так думаешь? — с надеждой спросила девушка.

— Конечно. Никуда не денутся. Ты своего мужа рано хоронишь. Я его не знаю, но знаю Женьку — не тот он человек, чтобы вот так взять и пропасть. Не верь СМИ, верь себе. И верь своим. Жди, и дождёшься. И не плачь. Слышишь? Не плачь, тебе нельзя нервничать. Думай о ребёнке. Вытри слёзы.

Резолюция 1973, санкционировавшая военное вмешательство в Ливии, была принята 17 марта 1991 года, ровно в двадцатую годовщину референдума о существовании СССР.

Штурм Триполи начался 20 августа того же года, ровно в двадцатую годовщину неудачной попытки ГКЧП спасти Союз.

Автор данного текста не верит в случайные совпадения или магию цифр и тем более далёк от того, чтобы приписывать мистические мотивы силам, уничтожившим СССР и Ливию, а потому оставляет объяснение изложенных фактов на усмотрение читателя.