Константин Шеметов - Магазин потерянной любви

«Цена свободы, — размышляет Джони, — сопоставима лишь с неизлечимой болезнью, тюремным заключением и безответной любовью». Особый интерес у Мити вызывали доисторические чучела. В высшей степени точная метафора, убеждался он раз от разу. Стремление к свободе есть не что иное, как следствие эволюции видов. Именно поэтому бороться с нею не только преступно, но и бессмысленно.

Животных тем временем выволокли на сушу и теперь отправляли кого куда. Котики нехотя поднимались из фонтана и, опустив свои печальные морды, один за другим брели в сторону проспекта Вернадского. Дольше всех упирался бегемот. Сопротивляясь, он озирался и искал помощи, но напрасно: никто не помогал ему. Бегемота погонял какой-то человек в костюме клоуна. Вероятно, это и был клоун, и судьба бегемота целиком зависела от него. «Не оставлять же его здесь?» — удивился клоун, поймав на себе Наташин взгляд. «Почему бы и не оставить, — ответила она. — Что вы хотите взамен вашего бегемота?» Клоун задумался.

И тут, улучив подходящий момент, бегемот со всей силы подпрыгнул и наконец вырвался на свободу. Его будущее стремительно менялось. Сломя голову он мчался куда глаза глядят и вскоре скрылся из виду. «Ну вот и молодец, — подумал Кристофер Гамсун, — бегемот как бегемот». «А так бы и жил понапрасну — без цели и воображения», — добавила Рёнэ.

«В её представлении, — заключает Джони, — ЦЕНА СВОБОДЫ соизмерима с человеческим достоинством (что толку жить в унижении?). Относительно клоуна — он и знать не ведал об истинной свободе. Образно выражаясь, клоун исходил из принципов марксизма-ленинизма, а его система ценообразования основывалась исключительно на плановой экономике».

В июне что ни день шёл дождь. К середине месяца Митя с Тайкой и Vi изготовили последних клонов из майской очереди и на неделю уехали в Дарвин (Австралия) — набраться впечатлений и отпраздновать Викин день рождения. В Дарвине к ним присоединились Алиса с Алексом и Наташа Рёнэ, прилетевшая рейсом из Лондона.

Они ждали и Хью, но в последний момент Мануилова заболела и приехать не смогла. «Друзья, вы не поверите, — писала она. — В последний момент слегла от мигрени, а ведь так хотелось повидать вас». «Ничего, еще повидаешь», — ответили они в «Фейсбуке» и прислали ей фотографий — смотреть не пересмотреть.

Между тем Митя так и видел Хьюлет на крыше у Каракума с самим собою — ещё один фрагмент из последнего Джониного творения. «Лесбиянка и приёмщик брака» — гласил подзаголовок. Незабываемая сцена. Одна из немногих эротических сцен в «Магазине потерянной любви». Джони как будто прознал о Митиной привязанности к Хьюлет в первую пору их знакомства и теперь развлекался. Развлекался искренне, но также и с грустью, как будто и сам мечтал о Хью. Впрочем, и здесь он умудрился придать, казалось бы, обыденному явлению черты драматического сопоставления: чем выше люди забираются со своей любовью, тем более быстрым и, в сущности, роковым оказывается падение. «Любовь — это ПРУЖИНА в бесчеловечном механизме повседневности», — замечает писатель-экстремист.

«Однажды Митя Захаров, приёмщик брака, решил поприбивать к бордюру осенние листья, — пишет Джони. — Работа спорилась. Тут-то ему и позвонила Катя Мануилова — археолог и лесбиянка».

Хьюлет, обрадовался Захаров. Оставив на время свою работу в университете Висконсин-Мэдисон, она прилетела в Ашхабад и теперь жила на крыше в мамином доме. «Я тут разделась и загораю на крыше, — призналась она, — вам понравится. Можно валяться, сколько хочешь». На обед она ела дыню и подолгу купалась в Каракумском канале. Ашхабад — жемчужина Средней Азии, подумалось Мите. «Узнав, что вы разделись, я и сам захотел, — ответил он. — Вот только с листьями разберусь».

Итак, Джони изобрёл и исследует прекрасную ситуацию: лесбиянка приглашает своего друга в гости, а тот и рад. Его прежние чувства вспыхивают с новой силой. Митя садится в самолёт, и вот уже он в воздухе. Пружина отведена, посмотрим, что дальше.

Рейс обслуживала туркменская компания.

Флаг этой страны был похож на Хью. Впрочем, как и её письма и кольцо с орнаментом на большом пальце. «Митя, вы где?» — позвонила она. Ей не терпелось узнать, ждать его или нет. Митин самолёт, вероятно, прошёл над Каспием — водная гладь сменилась сыпучей пустыней. «Прошёл над Каспием», — ответил он и спросил, что её беспокоит? Нет, её ничего не беспокоило. Она давно поприбивала свои листья, а теперь и вовсе забыла о них. Драматичная любовь к Берковиц сделала своё дело. Хьюлет разочарована. Она забралась слишком высоко. Падение было стремительным и болезненным — странно, что вообще выжила. В настоящий момент Хью мастурбировала, присев на край ванны и разведя колени. «Приезжайте и сами увидите», — сказала она. Мануилова выглядывала его с пожарной лестницы. Ветер поднимал её платье. Даже издалека она была похожа на свои письма.