Константин Шеметов - Магазин потерянной любви

Как тут не вспомнить эссе Джони Фарагута о Митиной группе Jesus Christ VIP Star. Захаров огляделся. Он подошёл к книжному шкафу, взял оттуда с десяток журналов «Паддингтон», но, вдруг вспомнив, что они так и не напечатали статью о JCVS, вернул их на место. Неплохой был журнал. Самый что ни на есть околомузыкальный абсурд. Как раз то, чем и занимался его ансамбль, используя вместо классических инструментов тон-генератор и костюмированное шоу. Нет так нет — на компьютере уж точно найдётся, решил Митя — и ошибся. На компьютере эссе не было. Годы сделали свое дело. За последние восемь лет он дважды сменил компьютер, не говоря уже об архитектуре и программном обеспечении. Лишь к вечеру он обнаружил текст в одном из буклетов к четвёртому и последнему альбому JCVS под названием «Преобразование материи в счастье». А что, неплохое эссе, подумал Захаров.

(Фрагменты эссе Джони Фарагута о Jesus Christ VIP Star)

Куда ни кинь, всюду Бог — вот что приходит в голову первым делом. Оно и правильно. Ведь если вдуматься, эта распределённая сеть обладает до сих пор непревзойдённым потенциалом инвариантности к происходящему. Что бы ни случилось — всегда найдётся объяснение.

То же и со звуком. Акустическая система Господа нашего поддерживает любую прикладную задачу, и в отличие от человека, поделившего звук на естественный и искусственный, то и дело соединяет их. Тем временем ослик Иисуса Христа не стоит на месте. Опыт за опытом и ослик, и Иисус совершенствуют модель идеального механизма, пытаясь, подобно Игорю Фёдоровичу Стравинскому, охватить целиком всю музыку.

Итак, Иисус Христос Необыкновенно Важная Звезда. Всякий, кому довелось послушать JCVS, замирает в счастливом блаженстве. Затем, придя в себя, эти люди радостно подпрыгивают, кричат и беснуются. «Взрывы выкриков толпы, переплетающихся в восхитительный гам, — пишет Милан Кундера об одном из первых модернистских произведений — «Семьдесят тысяч» чешского композитора Леоша Яначека (1909). И тут же: — Я вспоминаю грустные годы, проведённые в Чехии в начале вторжения русских. Тогда я влюбился в имена Варез и Ксенакис: эти образы объективных, но не существующих звуковых миров говорили мне о бытии, освобождённом от человеческой субъективности, агрессивной и неудобной. Они говорили мне о нежной бесчеловечной красоте мира до или после того, как по нему прошли люди» («Нарушенные завещания», глава «Музыка и шум»).

Кундера как в воду глядел. Вторжение идёт и поныне. В этом смысле человеческое ухо всё больше нуждается в разнообразии. Да и вообще присутствие человека — довольно пагубно. Шум у Леоша Яначека как нельзя лучше характеризует это извечное состояние протеста. Хорошо хотя бы есть ослик. Он словно смотрит на вас и всё знает. Нет, в самом деле, его потенциал инвариантности к злу поистине бесконечен. За что бы он ни взялся — всё у него выходит. Вероятно, Иисус Христос, так же как и электричество, имеет волновую природу.

Проходя через полупроводник, электрический сигнал бьётся о металлический корпус радиодетали, производя звук. В сущности, это первобытный звук, напоминающий шум дождя. При определённой модуляции он похож на ветер. Затем мы слышим человеческую речь, а в конечном итоге — короткое замыкание и редкие аплодисменты: до свидания, прекрасный мир.

В отличие от традиционной музыки композиция тон-генератора — что генетический код. В соответствии с многоуровневой моделью реальности ниже располагаются элементарные частицы и кот Шрёдингера. Подобно электрону в квантовом ящике, этот кот не жив, не мёртв, а Бог одновременно присутствует и здесь, и где бы то ни было.

Теоретически на расстоянии электрона от нас существует параллельный мир. На расстоянии электрона от того мира — ещё один, и так далее. На сегодняшний день, к сожалению, нет ни малейшей практической возможности посетить другое пространство. Зато есть множество способов вообразить его. Вот и с Христом то же самое: он словно другая вселенная в голове у музыканта. Насколько можно судить по музыке и текстам, философской основой проекта JCVS является атеизм. Довольно ироничный, но в то же время и вполне здравый. Дистанция между метафорой и пошлостью здесь хоть и минимальна, но она есть, и ни в коем случае не угрожает ни Иисусу Христу, ни Аллаху, да и вообще никому. В своём роде модель идеального механизма.

Итак, Иисус Христос в некотором другом измерении попал в засаду и вместе со своим отрядом был убит. Шёл дождь. В ногах же у командира потрескивало радио. Это была полевая радиостанция, видавшая виды и с надписью «Хуй» на передней панели. Задувал ветер, а из динамика то и дело доносились встревоженные голоса. Вот и на этот раз друзья потеряли героя.