Новый Мир Новый Мир: Новый Мир ( № 10 2012)

— Неадекватность изначальной реакции некоторых представителей церковной общественности на это неприятное, безобразное событие (имеется в виду „панк-молебен”. —Прим. ред.) породила волну эмоций. Она попала в какую-то болевую точку. Многих людей это спровоцировало на какие-то резкие высказывания, что, в свою очередь, поляризовало мнения. Я думаю, что радикальные решения, вроде: „уйду из Церкви”, — результат духовной незрелости. Своим прихожанам я в этой связи очень советую прочитать книгу Сергея Иосифовича Фуделя: „Церковь верных”. Она недавно была прекрасно издана с замечательным предисловием отца Николая Балашова. Эта книга касается тех же вопросов, что и сегодня мучают некоторых из нас, но ответы она дает исходя из опыта русской церковной истории первой половины XX века, а именно — обновленческого раскола. С. И. Фудель был сыном очень известного московского священника, который был настоятелем храма в Бутырской тюрьме, и его мнение было выстрадано в перипетиях куда более серьезных, чем нынешние. С. И. Фудель неоднократно подвергался арестам, ссылкам и т. д. Он аргументированно пишет, что даже ошибки иерархии не могут быть поводом для раскола Церкви.

Конечно, нужно молиться за этих девушек, потому что они несчастные, больные люди. Их история стала большим искушением для нашей Церкви. Я убежден, что в подобных случаях нужно держаться золотой середины: с одной стороны не оставаться равнодушными к происходящим событиям, с другой не позволять этим событиям захлестнуть нас целиком. Нельзя уходить с головою во все эти скандалы, обсуждения, мнения, потому что тогда мы теряем трезвость, адекватность восприятия. На любые скандалы мы должны реагировать по-христиански, как тому учит Евангелие, и не позволять страстям и экзальтации захватить нас. В любом случае уход из Церкви — только на руку, скажем так, темным силам.

— Но как чувствовать себя комфортно в Церкви, если ты знаешь,что значительная часть твоих единоверцев стоит на диаметрально противоположных позициях…

— Ну начнем с того, что нам никто и не обещал комфортной жизни в Церкви. Нам сказано: „посылаю вас как овец среди волков”. А также: „будете иметь скорбь”. И это несомненно. Не нужно строить по этому поводу никаких иллюзий. Жизнь в Церкви — это всегда чреда проблем, а вовсе не комфортное лежание на теплой печке. Поэтому от нас и требуется мудрость, молитва, смирение и терпение”.

Дмитрий Быков. Вера Панова. — “Дилетант”, 2012, № 7.

“Вот это причудливое смешение советского репортажа, кинематографической эстетики и Серебряного века дало нам прозу Веры Пановой — в которой содержание, страшно сказать, в самом деле бедней, незначительней формы. А в форме этой — сразу несколько важнейших сообщений, которые мы считываем подсознательно, потому что они невербальны. Так интонация, голос для нас важнее сути сообщения: если кто-то нас ласково ругает — это душеспасительней, целительней, чем если кто-то грубо, фальшиво, с тайной ненавистью хвалит. Вот Панова и берет именно голосом, интонацией — суровой, глубоко таящей сентиментальность; берет аскетической, восходящей к двадцатым годам, лаконичной фразой, часто — коротким, в два предложения, абзацем: ее проза помнит опыт Шкловского, у которого плотность мысли такова, что членение прозы на фразы-абзацы не воспринимается как искусственное. Тут есть и „скрытая теплота”, и отказ от любых излишеств, и романтическая вера в нового человека (для которого это и пишется — ведь у него мало времени, он вечно куда-то едет или что-то строит, у него на себя, на любимые удовольствия, вроде чтения, хорошо если час личного времени). Тут есть истинно ленинградское благородство подчеркнутого внимания к форме, забота о полном отсутствии лишнего — Ахматова, скажем, так писала литературоведческие статьи, да и мемуары, пожалуй. Никаких введений, долгой экспозиции: такой-то ехал туда-то — и понеслась. <���…> Но, конечно, стилем ее вклад в русскую прозу не ограничивается. Она лучше многих понимала, что светлого и всеискупающего выхода из советского периода не будет; что погибнет все — и дурное, и доброе”.

Ну кто сейчас, интересно, напишет о Вере Пановой внимательный многостраничный очерк, кто?

Анастасия Бычкова. Какая угроза таится в волшебном мире Уолта Диснея? — “Гипертекст”, Уфа, 2012, № 18.

Когда публиковался этот текст, “антимультипликационная” волна последнего времени еще не поднялась. “Еще один выпад критиков — в сторону романтических сцен, таких как поцелуй. Хочу наперед заметить, что для самого Уолта Диснея любовь всегда была чувством возвышенным, и свою жену он очень любил <���…>. Но вернемся к поцелую. Было отмечено, что, мол, в наших мультфильмах поцелуй скрыт, он сокровенен и символичен. <���…> Поцелуй в мультфильмах Уолта Диснея не иллюстрирует взрослого поведения влюбленных. Совсем наоборот, он имеет огромное психологическое и духовное значение любви…” И т. п., подводящее автора к энергичному выводу, что никто, мол, не имеет права “менять наши ценности, заложенные в малом детстве”. Нас не спросят, Анастасия.