— Зачем вы меня преследуете?
— Верните зонт, — попросила Надя.
Глава седьмая
На съемках телепередачи «Пусть говорят», куда пригласили родителей погибших от рук Молнии детей, случился конфуз. Среди приглашенных была семья Ермоловых. Степан Ермолов обвинил в гибели дочери жену, которая, по его словам, будучи пьяной, не уследила за ребенком. Катерина, не стерпев несправедливости обвинений, плеснула кислотой мужу в лицо. Передачу не пустили в эфир, но запись просочилась на ютуб. Общественный резонанс всколыхнул всю страну. В городе едва не начались волнения. Улицы патрулировали полицейские и представители народной дружины. Танич, видя царящую в городе паранойю, понимал, что ему лучше не высовываться — заметут. Однако он все равно выходил на улицу и гулял допоздна. Чтоб не попасться, Танич притворялся отцом мертвой девочки. Он распечатал фото Дианочки на древнем матричном принтере и приставал с ним к прохожим: «Вы не видели мою дочурку?». Случайный человек взял у Танича интервью и поместил у себя в блоге его трогательную историю. История вызвала бурю эмоций в русскоязычном сегменте Интернета. Танич читал эту историю Зине вслух. Блогер многое переврал, но так вышло даже лучше. Зина не слушала, в последнее время она совсем опустилась. Дианочка всюду водила нетрезвую маму за руку. Танич, чтоб не видеть ее страданий, уходил в интернет-кафе.
Он придумал еще одну трогательную историю и связался с блогером. Блогер, сочувствуя горю Танича, поделился с интернет-общественностью продолжением печальной эпопеи одинокого отца. Общественность не отреагировала: Танич успел всем надоесть. Кроме того, приближался Новый год, и люди хотели праздника, а не унылых историй об очередном неудачнике. Танич, видя такое отношение, еще больше обозлился. Со временем ему надоело винить человечество в своих бедах, и он задумался о новом убийстве. Хотелось убить так, чтоб люди забыли о Молнии. Танич считал Молнию порождением современной поп-культуры, у которой нет ни прошлого, ни будущего. Себя же он представлял хранителем традиций, вроде Жиля де Рэ. Однако дело не шло. Чтоб занять себя, Танич устроился охранником в «Интурист». На следующий же день его уволили: он нагрубил важному клиенту, который, будучи нетрезвым, стал бить тарелки в гостиничном ресторане. Напоследок Танич украл в интуристовской кухне торт. Он хотел подарить его Дианочке, у которой завтра день рождения. Несмотря на увольнение, настроение у него было хорошее. Убийства прекратились, и о Молнии позабыли. Всюду стояли новогодние елки. Танича переполняло счастье от мысли, что он скоро увидит, как улыбается Дианочка. Он протянет девочке торт, и она удивится: что это? Это торт, ответит Танич. Мне? — поразится Дианочка. Тебе, скажет Танич, потому что завтра у тебя день рождения.
Придя домой, Танич обнаружил, что дверь приоткрыта. На вешалке он увидел кожаный плащ и старую бейсболку. Из кухни доносился пьяный смех. Танич украдкой заглянул туда: Зина выпивала с лысым молодым человеком. Их окутывали облака табачного дыма. Зина повторяла: «Ой, Мишенька, не надо: ты же знаешь, как мне это нравится». Мишенька говорил тихо, но веско. На столе расположилось несколько пустых бутылок. Танич поставил торт на трельяж. Он не знал, как поступить. В гостиной плакала Дианочка. Она сидела в углу, обняв себя за колени. Волосы скрывали ее лицо. Танич подошел к ней и тихо позвал:
— Дианочка, здравствуй.
Она не ответила на приветствие. Он аккуратно откинул ее волосы и увидел синяки на лице. Дианочка оттолкнула его: «Отстань!». Танич вздрогнул. На ее запястьях краснели следы от веревки. На голых коленках, которые она крепко сжимала вместе, запеклась кровь.
— Больно? — спросил он.
— Нет, — сказала Дианочка.
— Не плачь, — сказал Танич. — Я знаю, что делать.
Дианочка закрыла глаза, чтоб ничего не видеть, а уши затыкать не стала, потому что и так ничего не слышала, кроме голоса в своей голове, который вопил на нее. Танич, видя плачевное состояние Дианочки, принес ей торт. Он хотел, чтоб девочка почувствовала праздник, но Дианочка даже не пошевелилась. Танич пошел на кухню. Возле двери он остановился, сомневаясь. Мишенька рассказывал Зине, какие все уроды вокруг. У него был звучный голос. Говорил он так, что заслушаешься. Однако говорил он не только об уродах. У него был план переустройства жизни: люди, последовавшие этому плану, обретут вечное счастье.
Читать дальше
