Это Надька отличилась.
«Французы наступали дважды на Русск. И все время проигрывали. После всего этого они стали отступать во главе с Тушиным. Но после очередного проигрыша он был очень зол и все приговаривал: ёРастреляем мы еще этих муравьев!” Как только он приложил руку к пушке, так из-за спины раздался голос офицера, который отправил его на задание. Он начал что-то проговаривать ему, и вдруг раздался выстрел, пуля ранела офицера. Он вскарабкавшись на коня и закричав: ёОтступаем!”
Но солдаты ничего, не сказав продолг свое задание.
И вот через недолгое время появился князь Андрей и проговорил такие слова ёОтступаем!”».
А здесь порывом вдохновения была одержима Моль.
«Кумушки», как все называли Моль с Надькой, приходили ко мне исправлять двойки по пятницам. И когда мы после уроков оставались втроем, девочки менялись, становились простыми, милыми, добродушными, по-своему очень обаятельными.
Но как только возобновлялись уроки, возвращалось и непонимание. Один раз я не выдержал и задумчиво протянул: «Интересно, доучитесь ли вы до конца». Кумушки замолчали и обиженно посмотрели на меня. Как дети, у которых игрушку отобрали.
«Конечно же, доучитесь», — улыбнулся я, но стало мне как-то нехорошо.
Иду, помню, в день убийства на урок в эту группу. Девки в ступоре. Кто-то плачет. Пришли с выходных и сразу узнали такое.
Я предлагаю помолчать (у самого голос перебило), а потом начинаю рассказывать про Конан Дойля: отец-алкоголик, пансион, казенщина, бедная мама, ненавистные Шерлок Холмс и доктор Ватсон и устойчивое ощущение, что в жизни тебя поняли не так, как ты того хотел.
И расшевелил их потихоньку. Домой задал рассказ проанализировать. Про апельсиновые зернышки. А найдут ли убийцу в этой истории, которая более в духе Достоевского?
Нет больше кумушек. Надька одна бродит по колледжу. Черная и в черном. Как мумия высохла. Вчера документы хотела забрать, да отдумала. В ночном магазине «Ассоль», где она летом продавщицей работала и куда вернуться намеревалась, продавщицу зарезали. Вот и стоит Надька у доски, молчит, глаза таращит, а в глазах — тоска беспросветная…
Моль просыпалась очень медленно.
С трудом вспомнила, где она, кто она.
Оторвала голову от подушки.
В кухне горел свет и шумел чайник.
Анна собирала на стол.
— Садись чай пить, девонька. Потом провожу на дорогу.
— Дома убьют, — пробубнила Моль и побрела к умывальнику.
Анна странно посмотрела на нее.
— Поговорить надо, — буркнула она, когда Моль отхлебнула все из той же аляпистой чашки душистого крепкого чаю.
— О чем…— начала Моль, но осеклась.
В голове опять пошло через пень-колоду.
И она вырубилась прямо за столом.
Сломав ей пальцы на обеих руках, страшный толстячок обвел глазами место пытки.
Рядом с Молью лежал увесистый булыжник.
Небрежно, словно разминаясь, толстяк обрушил его на голову девушки.
Она потеряла сознание и поэтому не чувствовала, как скользкий камень раз за разом вминается в ее череп, окрашиваясь в красно-бурый цвет.
Во сне Моль умерла и оттого проснулась в деревенском доме.
— Пошли? — спросила Анна.
Старуха была уже одета в фуфайку, серый платок и стоптанные валенки.
Моль встряхнулась и встала.
— Пошли.
Этот уютный домик начал действовать ей на нервы.
Шагали в темноте.
Анна освещала дорогу своим маленьким фонариком.
— Осталась бы, — робко предложила она, — пожила лето.
— А дома чего? — пробурчала Моль.
— Ну оно и понятно. Мать… — в словах Анны чувствовалась искренняя озадаченность.
И Моль шла, петляя по неизвестным ей темным и потому невидимым тропам, о существовании которых она даже не подозревала еще двое суток назад.
— Причапали, — возвестила, наконец, Анна.
Они оказались на вчерашнем месте. Моль даже увидела след от красного жигуля.
— А вон и машина твоя.
Вдалеке на дороге загрохотало.
И обострившимся зрением Моль угадала: это несется машина, за рулем которой сидит улыбчивый толстячок в темных очках.
— Бабушка-бабушка, бежим отсюда, — присев, запричитала она. — Бабушка-бабушка, это же смерть моя сюда летит. Лютая смерть.
— Чегой-то тебе приблазнило, — хмыкнула Анна.
— Бабушка…
Но было поздно.
Машина вдруг притормозила, не доехав до Моли метров сто.
Водитель включил свет. И Моль увидела, как в кабину, где за рулем, словно на троне, восседал маленький убийца, лезет…
— Надька, — только и смогла прошептать она.
Читать дальше
