Стиг Клаэсон - Мы Любим Ингве Фрея

— Не хитри, Густафсон, — сказал Виклунд. — Я же сам оформлял ваше отделение. Я понимаю — ваш участок тоже должен как-то называться, но зачем же ты врешь, что назвал его Памятник старины? Мне кажется, мы вписали в документы на землю другое название, хотя какое, убей не помню.

— Я тоже не помню, — сказал сапожник. — Надо бы взять бумажки, взглянуть. Правильно, это ты помогал нам оформлять документы… Во всем виновата Эльна.

— Не думаю, — возразил Виклунд. — И еще, скажи мне на милость, для чего ты вписал туда расстояние — 450 метров?.. Ждешь гостей?.. Но я так понял, что ты закрыл свою мастерскую. И мастерская, пока ты в ней работал, тоже не имела названия.

— Ладно, сейчас я тебе все объясню. Дело в том, что я решил установить на шоссе новый почтовый ящик. Ящик все равно нужно переносить из-за перехода на новое движение. Заодно я решил прибить к столбу указатель, который бы показывал дорогу на Выселки. Но вот штука-то — Выселки Выселками не называются, а про Эстенторп здесь тоже никто не слышал. Вот я и написал на указателе "Памятник старины", когда растерялся и вспомнил заодно, что говорила Эльна. Когда я сообщил ей, что бросаю работу, она сказала, что наши Выселки скоро будут принимать за памятник старины.

— А Эльне хотелось бы, чтобы ты работал? — спросил Петтерсон.

— Работы больше нет, — сказал сапожник. — Я свое отработал. Ну а расстояние я вписал из-за того, что такой уж порядок. Если на указателе написано — Памятник старины, то должно быть обозначено и расстояние до него. Вот так.

— Чертовски глупая история, — сказал Виклунд. — Не нужны тебе больше, сапожник, ни указатель, ни почтовый ящик. Теперь почта будет доходить только до поселка. Сюда они больше ездить не будут.

— А как же с нами? Мы почту получать не будем?

— Почту буду доставлять вам я. Все равно я часто езжу в поселок. Хотя, похоже, и меня здесь тоже скоро прикончат… Теперь на старой станции в поселке не будет останавливаться даже товарняк. И весь новый инвентарь мне нужно будет привозить из города самому… Кстати, я завтра еду в город, так что, если чего нужно, скажи, Густафсон! Поеду в Сельскохозяйственный банк делать очередной заем. Я уже весь в долгу как в шелку и занимать мне не страшно. Надо взять у них такую ссуду, чтобы они сами побелели от страха и пожалели, что со мной связались!

Виклунд поднялся и попрощался со всеми.

— Может, заеду к вам на обратном пути, — сказал он. — Тогда и посидим. Здесь, в лесу, все-таки чертовски одиноко. Одни только памятники старины!

Виклунд засмеялся.

— Вы только представьте себе, — продолжал он, — моя собственная жена у меня же взяла отпуск! Поехала в Стокгольм, погостить у сестры. Так она мне и сказала: беру у тебя отпуск. Отпуск! В самый сенокос!

Виклунд сел в машину и уехал.

— Крестьяне в наше время — одни, — сказал сапожник.

— А он почему остался здесь? — спросил Петтерсон.

— По той же причине, что и Эриксон. Он здесь родился. Здесь его корни… У него не хватило духу уехать. Он не может бросить землю. Хотя считает себя, если здесь останется, конченым человеком… У него хозяйство недостаточно большое. Оно вообще-то большое — Виклунд иногда с ног сбивается, но недостаточно большое, чтобы с ним считались… Жена не раз говорила ему об этом.

Виклунд уехал, и сапожник остался один с Петтерсоном и Анитой. Известие, что доставка его почты будет отныне зависеть от доброй воли какого-то третьего лица, сильно расстроило сапожника. В этом он усмотрел еще одно лишнее доказательство, что старики с Выселок больше никому не нужны и кое для кого они вроде бы уже не существуют.

— Конечно, нас — тех, кто не умеем водить машину, — меньшинство, — рассерженно твердил сапожник. — И, как меньшинство, мы, конечно, понимаем, что должны приспосабливаться к другим. Но мы все-таки — большое меньшинство. В этой стране осталось немало крестьян… Возьмем хотя бы озеро. Раньше в нем водились раки, а теперь их больше нет. В лесу водилась птица: глухари и тетерева, но теперь и их больше нет. В этом году мы видели всего одного зайца, да и того почти ручного, он приходил к нам на Выселки. Время от времени мы видим еще лосей и косуль, но и их только потому, что в округе есть большое охотничье хозяйство… Много чего здесь больше нет, но старые согнутые крестьяне еще остались… Они еще живы, хоть им и запрещено пользоваться автобусом и железной дорогой. А теперь вдобавок и почту им возить тоже не будут… Если доставлять нам почту будет Виклунд, это значит, он будет появляться у нас на Выселках, по крайней мере, через день. А если мне это нё нравится?