Александр Грязев - В рай с пересадкой

Марина заглядывала в каждое купе и всех призывала на остановке выйти из вагона…

Поезд остановился на одном из путей станции. Множество туристов вышло из вагонов. Из девятого одним из последних выходил Колька. На площадке перед вагоном уже собралась толпа. Каких-то два незнакомых и уже немолодых человека громко о чём-то вещали собравшимся вокруг них туристам. Баянист Володя, стоя рядом, легонько подыгрывал им на своём баяне. Он был чисто выбрит и, казалось, благоухал.

Колька подошёл к нему поближе.

— А ты, Володя, как огурчик сегодня прямо с утра? — кивнул Колька баянисту.

— Привычка, — ухмыльнулся Володя, не прекращая играть.

Колька прислушался к затейникам. Один из них вышел чуть вперёд и заговорил напевно и торжественно:

Второй затейник подошёл к первому:

Шутники были явные халтурщики. Вот один из них развернул широкий и длинный лист бумаги, похожий на старый свиток. На листе был написан большими буквами текст какой-то песни.

— А сейчас, для начала дорогие друзья, мы все разом споём с вами песню, — объявил затейник и обратился к баянисту: — Маэстро, прошу вас.

Володя заиграл знакомую мелодию, затейники запели куплет, а когда Колька уже отходил от них, хор туристов весело и оптимистично грянул:

А у другого края вагона туристы играли в «третьего лишнего», руководила игрой и подбадривала участников этого действа Марина.

— Так, так, товарищи, проворней, проворней. Вот так, молодцы! Лови его, лови!

Сложив руки на груди, в сторонке от широкого круга играющих стоял Сергей Иванович. Неожиданно к нему подскочила Марина.

— А вы почему не играете? — спросила она.

— Да так как-то… — неуверенно произнёс Селезнёв.

— А где ваша улыбка? Где весёлое настроение? Вы о чём задумались?

— Да так…

— Забудьте и дом, и работу, и производственный план.

— Да как забыть-то?

— А вот так. — Марина решительно взяла Селезнёва за руку. — Немедленно вставайте в круг. Вспомните молодость. И — улыбка, улыбка прежде всего.

Марина поставила Иваныча позади какой-то женщины. Колька видел всё это, но подойти не решился. Он заметил вдруг, как к соседнему вагону подошёл мужчина, в руках которого Колька увидел бутылки с пивом. Колька подбежал к нему.

— Где брал?

— А вон там, в ларьке, — махнул рукой турист, — у третьего вагона.

Колька быстро вернулся и остановился рядом с Селезнёвым.

— Иваныч, — заговорщически тихо произнёс Колька, — там пиво дают.

И он быстро пошёл вдоль вагонов.

В этот момент один из играющих подбежал и встал впереди женщины, за которой стоял Селезнёв, и Сергей Иваныч оказался «третьим лишним».

Он тут же побежал, но не по кругу, а бросился за Колькой. Игра остановилась.

— Товарищ! Эй, товарищ! Куда вы?! — закричали играющие.

Но «товарищ» их уже не слышал. Он не по возрасту резво кинулся догонять Кольку.

…Когда поезд двинулся дальше, друзья сидели в своеё купе. Рожков молча смотрел в окно. Колька и Сергей Иваныч пили долгожданное пиво, а Роберт читал книгу. Всё было так же, как и вчера: и днём, и вечером, и ночью. Правда вновь за окнами поезда сменился пейзаж. Слева по ходу поезда всё так же простиралась степь, но справа стали видны горы. Поезд шёл по предгорью Кавказа. Посадки акаций и пирамидальных тополей мелькали вместе с белыми домиками станций.

А однажды утром друзья, в который уже раз были поражены новыми видами из окна: поезд шёл меж горами и морем. И на привычный вопрос Сергея Иваныча как всегда читающий книгу Роберт ответил:

— Подъезжаем к Дербенту.

— Значит, по Дагестану шпарим. Каспийское море? — кивнул Иваныч на окно.

— Да. Ночью проехали Махачкалу.

— Дербент — город хлебный, — уверенный в своих знаниях изрёк Колька, внимательно глядя в окно.