Лариса Райт - Жила-была одна семья

— Я же не одна приехала, у меня есть подарок.

И все опять хором заговорят, и сгрудятся вокруг ее чемодана, и будут требовать показать и гадать наперебой, «что там такое интересное». А потом она достанет, и спустя несколько секунд восхищенного молчания он произнесет:

— Это же… это же…

И Саша ему поможет, договорит сама:

— …мой брат Пол.

И все, конечно же, сразу начнут сравнивать и непременно найдут куклу невероятно похожей на оригинал. А он, обладатель подарка, обязательно признается:

— А знаешь, Сашура, вы ведь очень похожи.

Она даже не удивится, она уже знает об этом. Она ведь тоже и бесхитростная, и не жадная, и не глупая, и не злая. Конечно, уже не столь откровенна и открыта, как раньше, но в этом виноват только возраст. Так что Саша просто закивает радостно и согласится:

— Только волосы разные.

— Точно. У тебя прямые, а у Пашки на Ирины больше похожи.

Потом помолчат мечтательно, и Саша добавит:

— Надо бы сравнить как-нибудь.

А он пообещает громко и твердо, не оставляя ни малейшего сомнения в правоте собственных слов:

— Сравним обязательно!

А потом он посмотрит на бирку, которую Саша специально приделала к кукле, хоть она и не предназначалась для продажи. Повесила для того, чтобы он прочитал надпись. И он прочитает, и улыбнется, и повторит растроганно:

— Made by Alexandra Chaidze.

Саша скосила глаза на лежащую на соседнем сиденье куклу и улыбнулась. Это была хорошая идея. Ира наверняка решила, что сестра повезет отцу в подарок не доделанный когда-то макет семьи, но зачем тянуть за собой прошлое, когда можно наслаждаться настоящим? Нет, композицию Саша доделала: подправила фигурки, расставила по местам и водрузила в мастерской на полку, на самое видное место, чтобы иметь возможность как можно чаще любоваться своим счастливым, безмятежным детством и теми родными людьми, которые ей его подарили.

Она въехала в Роудон, и холодный, чуть мрачный пейзаж зимней дороги сменился теплыми, яркими красками. На празднично украшенных улицах встречались веселые компании людей, переходящих от дома к дому и поющих рождественские гимны. «Наверняка меня примут за подобных гостей и даже не станут спрашивать: «Кто там?» — подумала она и, колеся по узким переулкам и уже не обращая внимания на светящихся огоньками снеговиков и Санта-Клаусов, снова вернулась в будущее.

После объятий и подарков ее, конечно же, потащат к столу. И у нее тоже случится первая, но теперь уже точно не последняя в жизни рождественская индейка. А потом дядя Нодар, как старший и во всем любящий порядок, непременно спросит:

— Ты надолго, Сашенька?

— Дней на пять.

— Всего? — расстроятся хором.

— Мне очень надо встретить Новый год в Москве. Там ждет один человек.

— Очень ждет? — по-отечески настороженно спросит папа.

— Очень.

— Положительный? — дядя Нодар прищурится, нарочито пристально посмотрит на нее и затеребит усы. А она не испугается. Она и ответить может, и укусить больно:

— Ну, по крайней мере, одно положительное качество у него, бесспорно, имеется. Насколько я знаю, он не интересуется американской разведкой.

И наверное, на какое-то время в комнате повиснет тишина, только и будет слышно, что потрескивание поленьев в камине. Саша почему-то не сомневалась, что в доме обязательно будет камин. Ей очень этого хотелось, а в это Рождество все мечты должны были сбываться. Угольки засветятся ярким оранжевым цветом, дерево будет гореть, а Мэри (да, это должна быть непременно она, ведь если папа выбрал ее, то наверняка она и умная, и любящая, сглаживающая все углы) засмеется, а вслед за ней и все остальные. И с этим смехом окончательно исчезнет и из комнаты, и из души каждого из присутствующих и неловкость, и чувство вины, и обида, и непонимание.

Саша остановила машину у знакомого дома, пошла по тропинке к крыльцу, крепко прижимая к себе куклу. И вдруг из-за угла, прямо навстречу к ней вышел гордый, прекрасный северный олень. Он постоял, глядя прямо на девушку, потом энергично мотнул головой, словно одобряя и подбадривая ее, будто признавал ее правоту и во всем соглашался с ее действиями, и побежал прочь, совершенно не интересуясь тем, что же случится дальше. А дальше совершенно счастливая Саша поглядит ему вслед и уже не просто пойдет, а побежит к двери, и нажмет на кнопку звонка, и услышит, как знакомый и такой любимый голос прокричит: «Я открою».

— Открывай!

— Давай, давай скорее!

— Сашка, ну не тяни резину, нам всем интересно!