Валерий Пудов - Приключения Трупа

И много еще добра отринул с утра новобранец, как кинул через плечо с порога ранец.

Откуда богатство, не ныл, ощерясь на мякину, никто.

Наоборот, каждый важно рассудил: для рыл не груду утиля, а братство дарил — вот что!

А солдат богат — не вопрос: унес рукой — какой спрос?

Приходили потом, тайком, дяди из контрразведки — шерстили на складе документы, угодили в экскременты, но установили, что отметки в порядке, вскочили на запятки и припустили без оглядки.

Так Труп от благ снабдил и уступ, и тыл.

Солдат спит — служба идет натужно, а бдит мертвец — она и стоит, как стена, и бежит, как гонец.

И не жилец, а хват и щит, и не зрит вперед, а орудьям дает поворот!

Людям без него и минута — будто впустую пронеслась — такую заберёт власть!

Мастерство и стать бессонный Труп доказал: заступал на пост охранять от диверсионных групп арсенал и — ничего, не подкачал!

Привязали к столбу (рост — немал), и стоял при арсенале, как нормальный дневальный: на судьбу не пенял — генерал проверял окольно и довольно кивал.

Держал покойный в руке дальнобойный карабин — с веревкой на курке.

А один диверсант и мародер ловко, как курсант, проползал по листьям к складу — едва не обчистил вор бригаду! Но у покойника бдительность — не слова из сонника, а действительность!

Постовой в кустах позорно спал, а мертвец — не промах! — проворно страховал.

Постовой почесал головой ляжку — веревка внатяжку — дернул за конец, мертвец нажал на курок, и выстрел прозвучал, как сигнал на бега и нырок. А наряд упал на врага, как навесной снаряд: быстро взял за рога и дал под зад.

Результат — без утрат: вора для разбора — под выносной трибунал, постовому за ляжку — благодарность по полку и фляжку коньяку, а лихому стрелку за салют — запасной магазин в карабин и жгут к курку.

Каждому досталось: и вражьему, и отважному, и наказанному, и привязанному.

Как своего брата, подругу и невесту, полюбили солдаты новобранца. И услугу получили от него, и самого залучили вместо ранца.

Вот во взвод нагрянул вдруг атаманом в мыле потный ротный. Пробасил о недостаче и заспешил — по наводке, на стук, не иначе — с проверкой заначек.

Душил глотки пилоткой, как тараном давил тараканов. Перепотрошил карманы, стаканы, этажерки, рюкзаки, котелки, матрацы и носки. Не пощадил и настил: перестелил! Честил людей за припасы как блядей, пидарасов, недомерков, смутьянов и наркоманов. Грозил за находку водки, таблетки, анаши, да и за пипетку — отправкой на гауптвахту и в разведку.

Не пропустил ни души, а получил — пшик!

От наказаний и преступлений взвод спас покойник, который, как хворый школьник в окне, на класс последний — вне подозрений.

В задний проход любовно, словно вдове в комод, спрятал он запас солдата: две бутылки с горилкой, батон, трофейную вилку, кофейную чашку, литую шашку, гранату, пистолет, стилет, заточку, золотую цепочку, головку от плеера, оболочку от веера, порошок от язвы кишок, упаковку соломки от ломки, одноразовую иглу, кручёную резинку для члена и запрещённую листовку с картинкой в углу — для плена.

К тому же под мышки спасителя положили смесители, мормышки, пружины и две сберкнижки на предъявителя. Снаружи, на груди, прикрутили бигуди. Спереди, под трусами, белые, как лебеди, провисали спелые кокосы. К голове привязали медали — заплетали в косы. Под пилотку собрали вплотную сало, мочало и наградную колодку генерала. Из носа торчали пули. В уши воткнули груши, в рот — сигары, а в живот, как в катакомбы, зашили фары автомобиля, пулемет и бомбы.

Десантный халат надежно, как картежник — тыл, прикрыл экстравагантный склад.

Ротный посмотрел на кровать и рассвирепел:

— Скотный загон! Встать на шмон, пока цел!

Взводный приспел и у мертвеца слегка присел:

— Он — голодный.

Ротный озверел:

— Поднять подлеца, суки!

Взводный:

— Он — холодный!

Сложил по швам руки и объяснил:

— Героический дефект — летаргический сон на боку. Вам на личные сбережения купил и подарил комплект отличного вооружения, книгу, портупею и ящик коньяку. Сложил, и уже тащат. Мигом. Протеже комбрига.

Ротный, тупея, осадил пыл и неохотно отступил.

Показал оскал и помахал рукой строю:

— Рад — всем. Покой — герою!

И укатил ни с чем.

Не совсем ни с чем, но не с тем, прикатил за чем!

Когда не без труда освобождали Труп от груза, не катали его юзом, как клубок, а держали за чуб и лобок.