Валерий Пудов - Приключения Трупа

Помины превращали в руины, памятники — в гостины паники.

Но зло противно населению, как зверь, и непрерывно шло восстановление потерь.

Повсюду по соседству с грудами стройматериалов собирали средства для мемориалов.

Из протеста на развале погоста повсеместно сооружали яркие и пестрые парки.

На куче пыли лучшие архитекторы возводили внепроектные надмогильные идиллии.

Лекторы читали у проходов извлечения из приключений полковника.

Проекторы для пешеходов изливали на экраны планы учений покойника.

Студенты продавали поклонникам фрагменты одного романа, каких у живых не видели, о его амбивалентной гибели.

Незаметно на кладбищах и окрестно стало тесно от разглядывающих мемориалы генерала.

Тщетно охрана порядка призывала смутьянов к покою — нехватка персонала не позволяла унять помпезную рать железною рукою.

Наоборот, ощутив хилость власти и прилив страсти, народ показал нетерпение, взял штурвал, и движение не без перехлёстов устремилось с погостов, с холмов и рядов под сень деревень и городов.

Оказалось, что без Трупа жилось тупо и на авось, скупо и врозь.

Ярость не удавалась, жалость не выделялась, милость исчерпалась, ретивость заблудилась, вялость навалилась на усталость и оставалась малость от любви, но истощилась, как кость: хоть оторви да брось.

Не хватало одного — идеала.

ЕГО!

Человека без пристрастий и недостатков века.

Не вашего и не нашего.

Не принимавшего участия в беспорядках.

Старшего для младших и для старших младшего.

Любимого, но недостижимого.

С понятными затеями, но необъятными идеями.

Труженика, но не прислужника.

С робкостью юнца и ловкостью дельца.

Молодца!

Мертвеца…

И так, ни с того и ни с сего, как инсульт, без околичности, образовался из оборванца культ личности.

Памятники новому образцовому праведнику изобретали самые-самые, панорамные и камерные, рекламные и каверзные.

Поднимали их на больших площадях и магистралях, на малых тротуарах и в подвалах, в терминалах и на судах, на сеновалах и в будуарах.

Опускали на дно океана и кратера вулкана.

Заодно выгибали конусом от экватора до полюса.

Излучали на локаторы из космоса.

Лучшие таланты собственноручно изготовляли видовые, звуковые, осязательные, обонятельные и вкусовые варианты.

Миллиардное чувство преображали в авангардное искусство.

Открывали мощный шлюз и распространяли для вдохновения и облик гения и отклик, а для завзятых любителей запускали на площадь запах нежителя, вкус и ощупь.

Но мысленные образцы волновали сильнее, а бесчисленные немыслимые мертвецы витали в эмпиреях: их не ощущали, как нимбы, но без них бы — пропали.

Средства на любовные сооружения поголовно и без возражения, горстями и в груде выделяли из наследства сами люди.

А враги брожения отдавали и сбережения, и долги!

Наследие идеала без усердия представало неизбывным ливнем.

И орошало дивным нектаром гектары.

Мемуары о НЁМ ночью и днём прочно заполняли капилляры территорий.

Истории и приключения ЕГО без циркуляров перелагали для всего населения в телесериалы, оратории и нравоучения.

По радио круглосуточно и по-обрядному нешуточно, как собирали урожайный колос, передавали ЕГО необычайный голос.

В музеях выставляли ЕГО вещи.

В борделях продавали ЕГО женщин.

В галереях преобладали изображения тления и Трупа, индивидуально и в группах, и моментально скупали произведения художников-покойников.

Мода на мемориалы не миновала народа.

В постелях спали особо, под крышкой гроба.

В сауну не пускали без савана под мышкой.

На демонстрациях и манифестациях каждому вручали бумажные чучела замученного.

На заводах бригады до упада соревновались за право ходить в гриме и носить имя Трупа.

Походы по местам славы и расстрела тела вызывали зависть.

Отряды юнцов собирались у уступа под горою и обещали костям героя:

— Готов хранить прыть мертвецов!

В детских книжках писали, что ОН был мерзким мальчишкой, пока жил, но в звании мертвяка усмирил пыл и заслужил поклон и признание на века.

Наука открыла, что без Трупа вела дела безруко, уныло и глупо, но ОН заочно установил всеобщий закон, подарил населению учение, растворил дверь к облегчению, и теперь борьба и судьба людей навечно обеспечена свечением идей.

Инженеры предпринимали меры для разработки в материале Трупа будущего, орудующего скупо, но в охотку и без опор на колодки, и несущего грядущему — простор, гнетущему — зажим, сущему — мор, растущему — дым, и укор — живым.