Игорь Голосовский - Хочу верить…

— Вы думаете, работник больницы сказал правду?

— Какой смысл было ему обманывать Захарову? Тетя Галя к тому же вполне могла быть подпольщицей. Захарова сообщила мне, что до войны все знали тетю Галю как активную комсомолку. Она работала стюардессой на московской авиалинии, хорошо знала немецкий язык.

…В голосе Наливайко послышалась обида. Я понял, что она гордится своей тетей, погибшей во время Отечественной войны, и решил не оскорблять ее сомнением. Собственно, и сомневаться-то не было причин. Все, что рассказала Наливайко, звучало вполне правдоподобно. Должно быть, в самом деле ее тетя ушла в партизанский отряд с человеком, специально присланным за нею, но какое отношение, спрашивается, это имело к Людмиле Зайковской?

— Благодарю вас, — сказал я. — Если когда-нибудь я узнаю; что стало с вашей тетей, непременно сообщу вам. Да, еще вот что… — Я достал фотокарточку Людмилы и показал девушке. — Взгляните. Похожа ли эта женщина на Галю?

— Не знаю, — ответила Наливайко. — Я ведь никогда не видела тетю Галю. Ни дома, в Баку, ни здесь не было ее фотокарточек, так что о ее внешности я не имею ни малейшего представления.

— Ну что ж, — вздохнул я, пряча фото, — спасибо… До свидания.

Наливайко вышла вслед за мной на лестницу.

— А почему вы заинтересовались тетей Галей?

Я ответил, что пишу очерк о подпольщиках Прибельска. Мой ответ, кажется, ее удовлетворил.

Следующие два дня мы с Антоновым занимались читательской конференцией. У меня минуты не было свободной. Сперва хотели провести конференцию в большом клубе или Дворце культуры, но представители заводов предложили собрать рабочих прямо в цехах. И мы решили, что вообще не нужно делать из конференции торжественное мероприятие общегородского масштаба с президиумом и речами. Лучше поговорить с людьми в тесном кругу, побудить их к откровенным высказываниям. И не стремиться закончить конференцию в один день: сегодня встретиться с народом на одном заводе, завтра — на другом, послезавтра — на третьем.

Первую встречу с читателями назначили на субботу.

Поужинав, я решил пройтись перед сном по улицам. Погода была чудесная, мягкая, безветренная. В неподвижном воздухе кружились снежинки и мгновенно таяли, садясь на лицо. Стволы акаций обросли инеем.

Я брел по безлюдному бульвару и думал о Гале Наливайко. Я решил, что попытаюсь разузнать о ее дальнейшей судьбе. Правда, я сам не понимал, зачем мне это было нужно. Каким образом жизненный путь Гали поможет мне разобраться в деле Людмилы Зайковской? Этого я не знал. Но я чувствовал, что между Наливайко и Зайковской существует странная, необъяснимая связь, и пока эта связь не была раскрыта, я не мог двигаться дальше.

Итак, задача была ясна: отыскать след Гали. Но как?

И тут я вспомнил про совет сердитого студента Жени. Он дал мне его, чтобы продемонстрировать свое недоверие, но почему бы в самом деле не воспользоваться им? Почему бы не обратиться в редакцию областной газеты? Нет сомнения, что товарищи журналисты охотно помогут мне.

Прервав прогулку, я вернулся в номер и тут же набросал текст коротенького объявления. Редакция газеты, сообщалось в нем, собирает в настоящее время материал о подпольщиках Прибельска и, желая уточнить некоторые факты, просит зайти в редакцию людей, которые могут что-либо рассказать о деятельности в подполье Людмилы Иннокентьевны Зайковской и Галины Семеновны Наливайко. В случае невозможности зайти в редакцию таких лиц просят сообщить свои адреса и фамилии, с тем чтобы можно было связаться с ними.

Мне показалось, что я, наконец, нашел способ выбраться из тупика. В том, что объявление напечатают, я ни секунды не сомневался.

Утром я отправился в редакцию «Прибельской правды». Главным редактором тут была женщина, Елизавета Васильевна Осина, участница Отечественной войны, бывшая летчица. Я надеялся быстро договориться с ней. Так и вышло. Елизавета Васильевна выслушала мой рассказ с большим интересом, тут же вызвала ответственного секретаря, медлительного, толстого мужчину в пенсне, и отдала ему объявление, распорядившись опубликовать в завтрашнем номере.

— Если такие люди есть, они придут к нам, — сказала Осина. — Мы направим их прямо в гостиницу.

Я очень торопился, и, чтобы не опоздать к началу-конференции, пришлось взять такси. Я думал, каюсь, что народу соберется немного и вся эта затея будет носить характер обязательного «мероприятия», которое люди посещают в порядке общественной нагрузки. Как я ошибся!