Флора Шрайбер - Сивилла

Будучи более сильной личностью, чем Роджер и Тереза, Уиллард сумел создать вокруг себя защитную оболочку против домашних помех, но в некоторых отношениях его нельзя было назвать мягким. Молчаливый, но упрямый, он зачастую умел настоять на своем. Столкнувшись с тем, что у его жены и дочери возникли эмоциональные проблемы, Уиллард отрицал влияние собственной наследственности на болезнь дочери. Его отец был грубым хамом, а Тереза — эксцентричной, но особых эмоциональных расстройств, как убедил себя Уиллард, у них не было. Наблюдая за потомством четверых братьев своего отца, он должен был признать, что их клану присущи некоторые странности, но тут же приписал эти странности семействам, с которыми породнились его дядюшки.

Например, его дядя Томас, землевладелец и богач, был женат пять раз, причем трех жен он похоронил, а одна сбежала от него. Во всем виноваты жены, а не дядя Том, думал Уиллард. Первая жена Тома сошла с ума, потеряла все волосы и ногти, стала белой, как алебастр, и умерла от общего паралича. Бернард, сын от этого брака, в детстве был своенравен; став взрослым, был очень ленив, но, несмотря на это, стал изобретателем. Первая фраза, с которой его сын, Бернард-младший, обратился к матери, была: «Я убью тебя».

Поговаривали, что именно его поведение и убило ее. Позже Бернарда-младшего госпитализировали с диагнозом «шизофрения».

Фрэнсис Дорсетт, жена второго дяди Уилларда, Фредерика, и Кэрол, дочь от этого брака, страдали маниакально-депрессивным психозом и были подвержены приступам буйства и депрессии. Но поскольку заболевание это, как известно, передается по наследству, Уиллард с чистой совестью мог утверждать, что Кэрол унаследовала этот ген от матери, а не от Дорсеттов. Поскольку Фрэнсис и Кэрол без конца госпитализировались и выписывались и нередко посещали семейство Уилларда, пребывая на свободе, Уиллард часто спрашивал Сивиллу, не боится ли она стать такой, как тетя Фрэнсис и кузина Кэрол. Затем, как будто вред еще не был нанесен, он напоминал ей: «Не стоит беспокоиться. Они не из Дорсеттов».

Вся эта семейная история была, конечно, известна Сивилле. Что еще важнее, она понимала нужды и страхи своего отца. Поэтому, ожидая в Нью-Йорке письма из Детройта, она боялась двух вещей: того, что он не приедет, и того, что он приедет. Ночь за ночью, вновь и вновь в течение всего периода напряженного ожидания, Сивилла видела сон:

Она ходит по какому-то огромному дому в поисках отца, или в том же самом доме он ищет ее, или они ищут друг друга. Она проходит комнату за комнатой в бесполезных поисках, зная, что ее отец где-то здесь, но одновременно понимая, что она не сможет найти его.

— Вы должны в этом сне сказать отцу, что вы его ищете, — посоветовала доктор Уилбур во время сеанса анализа. — Сон этот символизирует сексуальное влечение к нему, поскольку он соблазняет вас и в то же время отказывается удовлетворить желание.

Сивилла признала, что испытывала сексуальные чувства к отцу, когда он беседовал с ней о сексе. «Есть в сексе некоторые вещи, на которые у меня пока нет ответа, — говорил он, к примеру, в период свиданий с Фридой. — Вы, молодые люди, знаете о сексе гораздо больше, чем знали мы в свое время».

Доктору было ясно, что Уиллард сексуально стимулировал Сивиллу не только когда она стала взрослой, но и когда она была ребенком — и постоянной демонстрацией первичной сцены, и своим отказом в физических контактах с ней после того, как она стала, по его словам, «слишком большой».

В другом сне:

Мужчины преследуют ее с сексуальными намерениями. Ее отца здесь нет, и он не может спасти ее. Преследование продолжается, а спасения нет.

Долгое время пребывая в ожидании, что отец вступится за нее, придет ей на помощь, Сивилла и теперь ждала этого. И по мере того, как шли дни, а ответ на письмо не приходил, она запутывалась в паутине амбивалентных чувств. Эти чувства были бы проще, если бы Уиллард являл собой типичный пример отвергающего отца. Однако у Сивиллы были с ним тесные взаимоотношения, в которых он, как правило, предавал ее из-за своей пассивности, но которые укреплялись благодаря эдипову комплексу и близости их вкусов.

Когда художественный критик из Сент-Пола, штат Миннесота, уверил Уилларда в том, что Сивилла действительно талантливый живописец, он был горд за нее. Он даже сам стал изготовлять рамы для ее картин и вешать их на стену. Когда отец и дочь вместе разглядывали какую-нибудь картину, казалось, будто ее разглядывают два глаза одного человека. Между ними существовали взаимные узы привязанности, ставшие еще крепче в результате двух событий, случившихся в раннем детстве.