Константин Смелый - Кругом слоны, Миша

— А как смотреть? — растерянно спросил отец.

— Случилось что-то? — спросила мать. Миша икнул.

— Ничего не случилось.

— А чего ты плачешь?

Мать разглядывала его, как в детстве — когда он дрожал под тремя одеялами, в носках, с градусником под мышкой.

— Щас я, — Миша отвернулся и попрыгал через ступеньки. — Щас цветы принесу.

После третьего этажа он перешёл на шаг и начал вытирать лицо рукавом куртки. Слёзы текли ещё минуты две, икота продолжалась минут десять, а неизбежные выводы кружились в сознании все две недели до Бельского, как бумеранг на батарейках: то чуть не в лоб, то далеко на горизонте, но всегда на виду. Стоило только засмотреться.

Две недели, с перерывами на дурацкие сны и разминочную смерть между ними, он был уверен сразу в трёх свойствах внешней реальности.

Во-первых, там существовала Вера. Существовала независимо от него и достаточно долго, чтобы сыграть заметную роль в жизни профессора Бельского и случайной Марины с кафедры. Мишу давно не убеждали старые доказательства бытия Веры: карта пациента, заполненная его же рукой; мёртвый телефон, вбитый кем-то в базу данных поликлиники; ключи неизвестно от чего, подобранные чёрт знает где и напрочь заляпанные его же отпечатками пальцев. Только новые данные могли воскресить классическую гипотезу. Он провёл смелый эксперимент. Гипотеза воскресла.

Связь между Верой и Бельским существовала на самом деле. Она не могла запасть ему в голову из интернета. Почему? Потому что Кукушкины Веры, нарытые по всем поисковым системам, не пересекались ни с Бельским, ни с философией.

Была только одна дразнящая цепочка в ЖЖ юзера rainbows_end, студентки журфака СПбГУ. Запись от 16-го января, разгар сессии, заголовок «пхилосопхия псё»: «так ну-ка все быстро скинулись и купили мне медаль методичку вызубрила, скромной девочкой вырядилась, дурочкой прикинулась, Бердяева приплела, глазки состроила, четвёрку получила, ликёров насосалась не забуду мать родную и Кукушкину В.»

Юзер gruyter — судя по всему, сокурсница — отвечал: «Меня два раза отсылал обратно, типа поготовьтесь ещё, барышня. В итоге трояк за все мучения. Кукушкина не помогла:)))))»

«надо было с умным словом», — наставляла первая студентка. «я ему на одном дыхании — солипсизм кукушкиной!!! аааааа!!!! уууууу!!!!!»

«:-)))))», — заключала вторая.

На этом диалог обрывался. Миша вычитал оба ЖЖ от последнего до первого поста, но «Кукушкину В.» там больше не вспоминали. Месяца два он выстраивал в уме послание к юзеру rainbows_end. Придумал десятки вариаций на тему «Ээээ, о ком это вы?» От каждой вариации воротило с души. Каждая так и осталась в уме. Но теперь это не имело значения. Имело значение то, что связь между Верой и Бельским появилась в его голове на год раньше записи rainbows_end. Либо он получил сигнал из космоса, либо узнал от Веры. А если узнал от Веры, значит, три года назад она существовала. Что и требовалось доказать.

Второе доказанное свойство реальности переплеталось с первым: Вера, которая существовала три года назад, в некоторых случаях говорила правду. Ему, Мише. Как минимум, она представилась настоящим именем. Рассказала о знакомстве с Бельским.

В-третьих, с большой долей вероятности, Вера не просто существовала — она была жива и здорова. Бельский говорил о ней в шутливом тоне. Дал наказ передать ей привет. Либо Бельский полный мудак, либо ничего смертельного на Радищева не случилось. Миша, воспитанный советскими мультфильмами, не верил, что во главе кафедры онтологии и прочего может стоять полный мудак. Значит, жива и здорова.

Две недели он упивался вновь обретённой верой. Ему казалось, что в новогоднюю ночь, около четырёх утра, когда пьяные взрослые уже храпели за стеной, он тихо слез с кровати, прошёл на цыпочках мимо спящего брата, выглянул в большую комнату и застукал у ёлки всамделишного Деда Мороза. Ему казалось, что он включил на кухне телевизор и поймал сигнал от братьев по разуму. Открыл почтовый ящик и нашёл рукопись «Гамлета» за подписью «В. Шекспир», нотариально заверенную королевой Елизаветой. А главное, ведь это совсем не я развёл аналогии для пущей литературности. Про Деда Мороза с инопланетянами Миша думал сам, изо дня в день. Я только Шекспира приплёл.

Затем наступило двадцать второе. В тёщиной комнате, где они доживали последние дни в Питере, штабелями стояли чемоданы и коробки. Штабеля предстояло запихнуть в машину, причём запихнуть так, чтобы осталось место для него, жены и Катьки.