Елена Костюкович - Цвингер

Великорослый агент из Павии читает вслух то же самое, какие-то выдержки. Все вслушиваются в его бас.

— Вы подумайте: берете письма Розы Люксембург (она писала сто писем в день), делаете соскоб слюны с конвертов, расшифровываете ДНК и, опля, решаете наконец вопрос с загадочной дамой, залитой формалином, которая содержится в зале судебной медицины клиники «Шарите», и у нее удивительная репутация, будто она — заспиртованная Роза.

— А еще с помощью инсулина расщепили мороженый человеческий кал в каких-то пещерах и нашли, что кал мужской. То есть все изображения мамонтов нарисованы мужчинами.

— А может, это женщины рисовали, пока их мужья на горшке сидели?

— Смешно… А я читала, нашли слезы на письмах похищенного Моро. Проверили ДНК — точно он.

— Ну и что? И что нового узнал просвещенный мир? Что Моро в заключении до слез огорчался?

Начинается треп об экспертизах всего на свете. Что перестанут втюхивать издателям эти утомительные, уф, фальшивые дневники. Тут как раз намедни дневники Муссолини только что вышли с подзаголовком «не то настоящие, не то поддельные» прямо на обложке. А в паре с ними издательство (то же самое!) публикует книжку эксперта, утверждающего, что дневнички-то фальшак. Странная барочная комбинация в одном бокале, не правда ли.

Журчит и стелется треп, которому и подобает запруживать первый день. Ни в коем случае не выбалтывать главную франкфуртскую линию — не переторапливаться! Свою сенсацию все выхватят из ножен в золотой момент, как стилет.

Через голову Виктора зануда, талдычивший про слюни Розы, реагирует на слова соседа, Джеймса Дикси: впредь-де при высокобюджетных сделках будет проводиться экспертиза средневековых рукописей путем анализа ДНК.

Заладили про это ДНК…

— Пергамент — животный материал!

— Датировка и определение места создания рукописи всегда неточны. Сегодня судят по способу начертания букв и по диалектным особенностям. А эти признаки не стопроцентны. В будущем, с генетическим тестированием, все будет стопроцентно доказываться, ага.

— Да, но только в случаях, когда имеем дело с инкунабулами.

Народ обсел меня подкованный, однако не очень, хмыкнул Вика. Инкунабулы! А ведь могли бы и знать, что и ксилографические и типографические инкунабулы в те шестьдесят лет, когда они вообще создавались (до тысяча пятисотого, потому что все, что опубликовано позже этого года, не инкунабулы), печатались на бумаге, а вовсе не на шкурах…

Ты хочешь от них универсальной культуры, сказал он себе. Вика! Опомнись. Они же не университетские люди. И все они застрессованы, оверворкед, андерстаффед. Держат в памяти грозди имен, детали биографий, резюме. Авторское право распространяется в большинстве случаев на срок в семьдесят лет после смерти автора. Следовательно, объем профессиональной компетенции литературных агентов и издательских сотрудников… ну, словом, их обратная память… Лет около ста. Они и стараются держать в уме период с тысяча девятисотого года. Все, что происходило раньше, — для них палеолит.

Да и для тебя, при твоем бессистемном наборе чтений.

Раз уж речь зашла про экспертизы, кто-то цитирует в ответ свежепрочитанную историю: как всем известно из чудного фильма Марко Феррери, попав в засаду в Литл-Биг-Хорне — индейцы налетели со всех сторон, — в июне тысяча восемьсот семьдесят шестого года погиб Седьмой полк генерала Кастера. Никто из павших не был похоронен. Так вот, захлебывался рассказывающий, штука в том, что ныне археолог Дуглас Скотт изучил найденные кости и по составу рассортировал их. Потому что у них были разные диеты, и это позволило отличить, кто из них солдат, а кто офицер. У офицеров в пайке было больше мяса. Само собой, отсортировали и индейцев. Через полтораста годков восстановили точный ход злосчастной битвы, где какие трупы разлагались. Кое-какие останки еще там. Вычислили траектории пуль.

— Это я читал уже на каких-то реконструкторских сайтах.

— Думаю, не на реконструкторских, а у поисковиков, которые захоранивают.

— Кого?

— Ну как кого? Солдаты Второй мировой не все еще преданы земле. Есть специальные группы, проходят по лесам-полям с металлоискателями и заступами. Попутно находят, представьте себе, немало вещичек старых. На аукционах этого добра полно.

— Лингвистические экспертизы тоже нельзя недооценивать, — перебивают с кресла справа. — Сегодня в газете про работу с попугаем Черчилля, Чарли. Ему сто четыре года. Оксфордский акцент. Хотят понять, знал ли он планы хозяина.