Юстейн Гордер - Апельсиновая девушка

Кажется, я попал в точку! — подумал я И стал быстро читать дальше. И вскоре дошел до собственного рождения. Это ни с чем не сравнимое чувство. Не всех же детей приветствуют бокалом шампанского прямо в родильном доме.

Рассказывай, рассказывай, отец! Я не хотел прерывать тебя. Ты сам спросил меня, как обстоят дела с телескопом Хаббл, и теперь я ответил хотя бы на этот вопрос.

Далее я буду краток, меня к этому вынуждает быстро бегущее время. Завтра у меня состоится важная встреча. В садик тебя поведет мама.

Мы жили в маленькой квартирке на Адамстюен четыре года. Веруника закончила Академию художеств и, как ты знаешь, продолжала писать картины. Со временем она начала обучать этому искусству других, преподавала законы формы и цвета в старших классах. Мне как новоиспеченному врачу предстояла обязательная работа по назначению. Другими словами, я должен был два года отработать в больнице.

Ты, конечно, знаешь, что мои родители оба родились в Тёнсберге. Именно в то время им захотелось воплотить в жизнь старую мечту и, выйдя на пенсию, снова поселиться в родном городе. Однажды они сообщили нам, что купили маленький романтический домик в Нурдбюене. Мой брат, твой дядя Эйнар, недавно ушел в море простым моряком, по-моему, он бежал туда от несчастной любви. Вот так получилось, что мы с Веруникой приобрели наш дом на Хюмлевейен. Нам пришлось взять большой заем, но у нас был твердый доход.

В первый год жизни на Хюмлевейен мы много занимались садом. Мы сохранили, конечно, наши две яблони, грушу и вишни, их требовалось только немного подрезать и подкормить. Сохранили и малиновые кусты, у нас не хватило решимости избавиться от крыжовника, черной смородины и ревеня. Но зато мы посадили сирень, рододендрон и гортензию. Так решила Веруника. Я жил в этом саду почти всю жизнь. Теперь сад принадлежал ей. В теплые дни она ставила в саду мольберт и писала все, что там росло и цвело.

Однажды, когда мы собирали малину, мы увидели большого шмеля, сорвавшегося с цветка клевера и быстро улетевшего прочь. Мне пришло в голову, что шмели летают быстрее, чем реактивные самолеты, конечно по отношению к своему весу. Я сказал об этом Верунике, и мы с ней составили такую задачку. Шмель весит примерно двадцать граммов и летит со скоростью не меньше десяти километров в час. Реактивный самолет летит со скоростью восемьсот километров в час, то есть в восемьдесят раз быстрее шмеля. Однако двадцать граммов, помноженные на восемьдесят, составят не больше одного килограмма восьмисот граммов. «Боинг» же, например 747, весит гораздо больше. По отношению к собственному весу шмель развивает скорость, превышающую скорость «боинга» в несколько тысяч раз. Хотя у «Боинга-747» целых четыре мотора, которых нет у шмеля. Шмель — это примитивный пропеллерный самолет! Нам стало смешно, что шмели летают так быстро еще и оттого, что мы живем на Хюмлевейен, а это означает Шмелиная дорога.

Это Веруника научила меня обращать внимание на мельчайшие подробности в мире природы, их оказалось великое множество. Мы срывали колокольчик или фиалку и могли подолгу разглядывать это маленькое чудо. Разве сам мир не был одной большой восхитительной сказкой?

Сегодня, то есть в ту минуту, когда я пишу эти строки, я с грустью думаю о мимолетном полете шмеля ранним вечером, когда мы пришли в сад собирать малину. Мы так любили друг друга, Георг, были такие открытые и беспечные! Надеюсь, ты унаследуешь искренний интерес твоей матери к маленьким тайнам природы. Они не менее поразительны, чем звезды и галактики мирового пространства. Думаю, что для создания шмеля требуется больше мудрости, чем для создания черной дыры.

Для меня мир всегда был волшебным, с самого раннего детства и задолго до того, как я на улицах Осло стал искать Апельсиновую Девушку. Мною и сейчас владеет чувство, что я видел то, чего не видел никто. Трудно словами описать это чувство, но представь себе наш мир до современных словопрений о законах природы, учении об эволюции, атомах, молекул ДНК, биохимии, нервных клетках — вообще до того, как наш земной шар начал вращаться, до того, как он стал планетой в мировом пространстве, и до того, как гордое человеческое тело было расчленено на сердце, легкие, почки, печень, мозг, систему кровообращения, мышцы, желудок и кишечник. Я говорю о том времени, когда человек был человеком, то есть цельным и гордым человеком, ни больше ни меньше. Тогда мир был единой сверкающей сказкой.