Юстейн Гордер - Апельсиновая девушка

Мы все чаще пользовались местоимением «мы». Смешное слово. Завтра я сделаю то-то или то-то, говорит человек. Или спрашивает у другого, что он будет делать. Это легко понять. Но мы с не подлежащей сомнению очевидностью говорили «мы». «Мы поедем купаться на Лангёйене?» «Или мы лучше останемся дома и почитаем?» «Мы с удовольствием смотрели эту пьесу». И наконец: «Мы счастливы!»

Когда употребляется местоимение «мы», за этим всегда стоят два человека, словно они являются одним существом. Во многих языках есть особое число, когда речь идет о двух — и только о двух — людях. Такое число называется dualis, или двойственное, и это означает, что речь идет только о двоих. На мой взгляд, это полезное число, ведь часто человек бывает один или людей бывает много. Но когда говорится «мы вдвоем», кажется, что это «мы» нельзя разъединить. Сие сказочное правило вступает в силу, лишь когда это местоимение неожиданно появляется в нашей речи. «Мы готовим обед». «Мы пьем вино». «Мы ложимся спать». Тебе не кажется, что в этом есть что-то чуть ли не бесстыдное? Во всяком случае, это совсем не то, что сказать, что ты поедешь домой на автобусе, так как хочешь лечь спать.

При пользовании dualis, или двойственным числом, вводятся совсем новые правила. «Мы пошли гулять!» Как это просто, Георг, всего три слова, а между тем они означают исполненный смысла ход событий, который меняет всю жизнь двух жителей Земли. И дело здесь не в количестве слов, не в экономии энергии. «Мы принимаем душ!» — говорила Веруника. «Мы обедаем!» «Мы ложимся спать!» Когда так говорят, требуется только одна шапочка для душа, одна кухня и одна кровать.

Меня потряс этот новый смысл знакомого местоимения. «Мы» — и круг словно замкнулся. И весь мир сплавился в некоем более высоком единстве.

Юность, Георг, юношеское легкомыслие!

Мне запомнился один теплый августовский вечер, когда мы сидели на Бюгдё и смотрели на фьорд. Не знаю, откуда я это взял, но у меня вдруг вырвалось: «Мы живем в мире только в этот раз».

«Да, сейчас», — откликнулась Веруника, как будто считала, что это следует запомнить.

Но мне показалось, что она хочет отмахнуться от того, что я пытался выразить, и потому сказал: «Я думаю о вечерах, когда меня уже не будет…» Я знал, что Веруника помнит эту строчку из стихотворения Улава Булля [7]. Мы не раз читали вслух его стихи.

Она быстро обернулась ко мне и схватила меня за ухо. «Но все-таки ты был здесь, Lucky you! [8]»

Осенью Веруника начала заниматься в Академии художеств, а я продолжал свои занятия медициной. После первых подготовительных курсов они стали по-настоящему интересными. Вечера мы старались проводить вместе, во всяком случае, старались видеться каждый день. Хотя Апельсиновая Девушка и в самом деле вычла те два дня, которые я был ей должен. Наверное, главным образом, чтобы подразнить меня, а может, чтобы просто укрепить свой статус. Нам все еще приходилось придерживаться правил, потому что сказка еще не кончилась, и в ней все время возникали новые правила. Помнишь, что я писал о таких правилах? Это очень важные вещи, их надо выполнять или не выполнять, но вовсе не обязательно понимать. О них можно даже не говорить.

Веруника и в Осло сняла себе комнату с кухонькой у одной старой дамы. Оплачивала она ее тем, что летом должна была подстригать лужайку, зимой — расчищать снег и два раза в неделю покупать хозяйке продукты, включая бутылку портвейна из винного магазина. Зато хозяйка, ее звали фру Мовинкель, не возражала, чтобы иногда эти услуги оказывал ей я. И это было замечательно, потому что так ей было легче привыкнуть к тому, что я иногда остаюсь ночевать в маленькой комнатке Веруники. Ведь я уже заплатил за ночлег.

Настало Рождество, и мы пошли в собор на рождественскую службу, это мы должны были друг другу. На Верунике было то же самое черное пальто, и в волосах та же сказочная серебряная пряжка. В этом году мы, естественно, сидели на одной скамье, и мне не нужно было вертеться, нервно оглядывая людей в церкви. Это они должны были оглядываться, чтобы посмотреть на Верунику, некоторые так и делали. Я был горд. А Веруника сияла, она была счастлива. И я, конечно, тоже был счастлив. Может, и она тоже немного гордилась мною.

После службы мы пошли той же дорогой, как в прошлом году. Мы заранее договорились об этом. Нам уже было ясно, как важны традиции. Почти молча мы подошли к Дворцовому парку. Хотя о молчании мы заранее не договаривались, оно воцарилось само собой.