Андрей Битов - Преподаватель симметрии

Доктор опешил и не сразу понял. Тогда Гумми написал О в воздухе пальцем и повторил: - ...- цифра или буква?

Теперь и Давина осенило. Он хохотал до истерики и долго еще всхлипывал мелкими брызгами.

– Ты хочешь сказать...- Он уже округлил губами О и запнулся, окончательно осознав обозначившуюся неразрешимую трудность; его стало распирать новым смехом и, так и не произнеся О ни в том, ни в другом значении и уже всхлипывая от свежего приступа, давясь, кругло выдохнул и повторил: -...цифра или буква?].

И пока его снова душило и разрывало. Гумми был польщен, смущен и огорчен. Он уточнил, еще раз соединив пальцы в кружок:

– Вот это (то, что он показал) - кружок или дырка?

Доктор задохнулся и выпучил глаза. Смеяться он не мог, говорить и дышать тоже. Лицо побурело от крови и стало угрожающе синеть. Наконец он с облегчением выдохнул и, обессиленный, помрачнел. Он взглянул на Гумми по-новому; мысль, которую он не понял, не узнал, пронеслась по его лицу, и во взгляде появилось что-то от решения, которого он не принял; произошла некая бессловесная, неосознанная окончательность. Что-то кончилось. И во взгляде обозначилась та конечная боль расставания, которое - прощание, то есть - навсегда. Может быть, так смотрят на уже отрезанную ногу... почему именно ногу?.. ну, руку. Не все ли равно, когда ясно, что уже без.

Все это в докторе произошло, хотя он этого и не понял. Зато понял Гумми и испугался. Он ведь любил доктора. А всякая любовь живет ч е м-т о, и куда ей деться, когда она уже есть, а и последней кротки этого ч е г о-т о больше нет?..

Расставание всегда обоюдно. Только один прощается с телом, а другой с жизнью.

Гумми смотрел на доктора со страхом. Поднял глаза на Джой - горе и боль окончательной догадки растерзали его душу. И он взглянул на доктора с ужасом.

– Вы не любите Джой...- прошептал он. - Ступай вон! - студеным голосом сказал доктор.- Я не могу ответить на твой дурацкий вопрос.

И Гумми поплелся. Он обвел взглядом двор, поленницу - все потеряло смысл. Один... Опять один - но теперь он уже не мог снести этого.

Чистое сознание Гумми помутилось (мы не оговорились). Взгляд его укоротился и уплощился, черты обмякли, жалкая, завявшая улыбочка трепетала на губах; мысли толкались в несвойственной Гумми форме соображений. В каком-то смысле он стал более нормален -сообразителен. Привычное состояние человека - ощущать угрозу и избегать ее (выбегать из-под) - повергло его в паническую растерянность именно своей двусложностью. "Что-то надо делать, что-то немедленно предпринимать... Все не так страшно, все еще будет хорошо...- уговаривал себя он, и обреченная улыбочка выдавала его.- Доктор просто сердится на меня, что я не принес ему ничего с Луны... Я принесу ему веское доказательство, найду что-нибудь потяжелее. Он простит меня, и к Джой вернется его любовь. Он ведь на самом деле очень добр... Да, так, решено!" - и Гумми распрямлял шаг, смотрел веселее- бодрился жалкой человеческой бодростью.

Доктор же не поспевал пером за мыслью, рукою - за пером, мощно уклоняясь от ответа на вопрос Гумми, что же такое О.

"Дух и материя совсем не различны и не суть гетерогенны. Предметы так называемого внешнего мира состоят из известных комбинаций и отношений тех же элементов ощущений и интуиций, которые в других отношениях составляют содержание души. Материальные вещи и душа частью, так сказать, сотканы из одного и того же основного материала".

"Двоичность жизни или однозначность безумия?.. Трепет бытия или фанатизм идеи?.. Жизнь протекает в плоскости времени, волнуясь относительно этой плоскости по вертикали, касаясь чего-то свыше, и отходя, и снова касаясь... Трепеща и поблескивая двойным отражением. По сути, это образная система с обратным знаком: жизнь есть отражение образа. Образ и реальность... Как в поэзии, для рождения образа необходимо называние и снятие названия одновременно (чтобы течение было зафиксировано и не остановлено)...

Раздвоение есть условие цельности. Здоровая личность ясно раздвоена. А раздвоение личности как болезнь - это раскол однозначного, т. е. монолитного, твердого, но хрупкого отношения к действительности. Никакое насилие идеи или отношения не совместит в одну те две плоскости, относительно которых бы-тийствует любая частица. Естественное раздвоение находится в состоянии постоянного и неутолимого слияния: раздвоение как болезнь - есть торжество жизни над убогим стремлением найти в ней систему (не найдя, удовлетвориться промежуточной версией, уверовать в нее и потом, вспять, пытаться навязать жизни,..) - естественная эрозия неживой природы..."