Жаклин Митчард - Роковой круиз

— Самым странным было то, что незнакомец был в рубашке без пуговиц. Чтобы надеть ее, ему необходимо было натянуть ее через голову. Я слышал его так же ясно, как сейчас слышу вас. Я видел бочонок для воды на палубе. Хотя, размышляя об этом позже, я решил, что... Кто держит воду в бочонках?..

— Конечно же, вы все это видели в темноте! — поддразнила его Кэмми.

— Море было залито лунным светом! Я сразу подумал, что в человеке, стоящем в подтяжках среди ночи на трехмачтовой шхуне, есть что-то странное! — заволновался Ли. — Кто хочет выпить? Вы ведь в баре...

— Я не взяла с собой денег, — вдруг заявила Кэмми.

— Ваша первая «пина колада» — за счет заведения, — ответил Ли.

— А вторая — за мой, — добавил Мишель.

— Мне месяц назад исполнилось девятнадцать лет, — произнесла Кэмми, и Мишель почувствовал, как у него внутри все оборвалось.

— Если ты с Мишелем, то все будет в порядке, тем более что арестовывать тут тебя некому, — ответил Ли. — Это не значит, что я пытаюсь продать алкоголь или одобряю подростковое пьянство, хотя, с юридической точки зрения, на британской территории разрешено употреблять алкогольные напитки с восемнадцати лет.

— Тогда какого черта! — воскликнула Кэмми.

Мишель вытащил бумажник.

— Мне — ничего, — сказал молодой человек, — но я заплачу, Ли.

Кэмми осушила бокал, как если бы в нем была вода, а она изнемогала от жажды на теннисном корте, и сразу заказала еще один. Она уже наполовину выпила и второй, когда Мишель подал голос:

— Возможно, стоит немного притормозить.

— Возможно, стоит заткнуться,— негромко отозвалась она, вспоминая идеально бронзовое лицо Трента с волевым патрицианским подбородком. На какую-то долю секунды она пожалела, что не лесбиянка.

Ли был занят чем-то у другого конца барной стойки. Кэмми выпила четыре коктейля, и, когда девушка направилась в туалет, Мишель заметил, что она слегка пошатывается. Правда, к этому времени поднялся небольшой ветер и судно тоже покачивалось. Скорее всего, Кэмми умеет пить.

В баре, кроме них, находились еще несколько парочек, все на продвинутой стадии опьянения. Сидя на крошечных табуретах, они обнимались, шепча друг другу что-то невнятное. Одна женщина никак не могла выбрать между двумя мужчинами.

— Беспризорники, — кивнув в их сторону, сказал Мишель, когда Кэмми вернулась.

— В каком смысле?

— Без экипажа. Сегодня же ночью они все сядут на мель, а мы их потом будем вытаскивать.

Кэмми подошла к поручням и оперлась на них.

— Мы будем пересекать экватор? — послышался из темноты ее голос.

— Нет, так далеко мы не зайдем, но будем достаточно близко, — ответил Мишель.

— Ха! — фыркнув, воскликнула она. — Что касается меня, я насмотрелась на «Вилли Т.». Мы можем возвращаться, Только сначала я хочу задать тебе один вопрос. — Кэмми криво улыбнулась. — Почему ты читаешь Диккенса? Я у тебя на койке видела «Холодный дом».

— Он мне нравится.

— Не будь школьной программы, я бы согласилась читать Диккенса, только если бы мне кто-нибудь заплатил. Наверное, ты умнее, чем хочешь казаться.

Кэмми вернулась к барной стойке и залпом допила коктейль.

— Ты считаешь тупыми всех, кто ведет подобный образ жизни?

— Я этого не говорила. Я, черт возьми, не сноб.

— А я тебя в этом и не обвинял. Ты просто избалована. Как и все остальные студенты, с которыми я знаком. Ты же не в состоянии работать, даже если бы это был вопрос жизни и смерти.

Мишель понятия не имел, зачем он это сказал. Вероятно, ему было проще иметь дело с ее гневом, чем с безразличием. Но Кэмми не попалась на удочку. Поэтому он не стал вступать с ней в перепалку и, расплатившись с Ли, крепко пожал ему руку. Когда они подошли к месту, где была привязана их шлюпка, Мишель произнес:

— Не сердись на меня. Давай я тебе помогу. Здесь можно поскользнуться.

— Я сама, — заявила Кэмми, хотя было совершенно очевидно, что сама она не в состоянии влезть в лодку. — И я не испорчена. Колледж — это не развлекательная прогулка. Если бы ты хоть немного поучился, ты бы и сам знал. На инженерном факультете основные предметы — математика и физика. Каждое лето я работаю и откладываю все, что заработала. Кто твои родители? — Она уперлась кулаками в бока и развернулась к нему.

— Они — владельцы фабрики одежды.

— Они владеют фабрикой одежды. И что же они изготавливают?

Мишель вздохнул.

— Кашемир. Свитера, пиджаки, пальто.

— Отлично, о-ля-ля. Мой отец — никому неизвестный архитектор, а моя мама — учительница. Я поступила в колледж, потому что мне предстоит самой о себе заботиться. Держу пари, твои родители не забывают о своем маленьком бунтаре и помогают ему...