Array Белобров-Попов - Русские дети (сборник)

Про братьев сказала, что Пётр много нагрешит против Бога, потом будет монахом и будет всю жизнь замаливать свои грехи; а Иоанн, если сразу отдать в духовную школу, будет праведным, иеромонахом, и будет отмаливать род.

Физическое её состояние зависело от нашего поведения. Например, мать с отцом сидят и разговаривают об одной женщине с работы. По нашему разумению, они её не осуждали, а просто вроде говорят о ней. А Таня упала, дыхание её прервалось, только крикнула:

— Дайте икону!

Пётр мигом принёс ей икону Божией Матери. Она ею лицо закрыла и, полежав немного, сказала, что жить ей здесь оставалось несколько секунд и что её опять спасла Богородица. А почему так с ней, она не говорила. Мать сама догадалась, очень уж привычен грех осуждения.

Потом Пётр согрешил ропотом на отца. Какими выражениями, он нам не сказал. А у Тани отнялся язык. Она онемела и знаками показала, что Пётр должен читать канон покаянный Иисусу Христу. Пётр на коленях начал читать, Таня рядом сидит и головой качает, у самой слёзы в глазах. Он не кается. Тогда я ушла в другую комнату и тоже стала читать канон, помолившись перед этим. Половину прочла. Таня прибежала ко мне и шёпотом, но словами говорит:

— У вас получилось вместе. Господь меня простил.

Вот так мы познавали силу греха.

Потом она запросилась в Дивеево к батюшке Серафиму. Сама попросила благословения у отца Тихона.

До нападения она видела сон, что в лесу заблудилась, на неё напали двое мужчин, которые когда-то батюшку Серафима били, и он её спас. Устыдил их, напомнив их покаяние. Привёл её в пустыньку, и она там ночевала. А утром батюшка вывел её и, показав на восходящее солнце, сказал:

— Иди к солнышку, и дома будешь.

Она пошла и нашла дорогу домой. Оказалось, что сон она помнила.

Когда стали собираться в поездку, обнаружили, что обуви у неё нет. Надо на рынок. А там она зажала лоб рукой и заплакала:

— Вам хорошо, что не видите ничего. Здесь совсем нет ни одного Ангела, а бесы до облаков.

И побежала. Я говорю:

— Танечка, закрой глазки, я доведу тебя.

А она мне:

— Я же и с закрытыми глазами вижу.

Так тогда с ней ничего и не купили.

И ещё за эти дни два раза видела не глазами. На вокзале испугалась одного пьяного. Когда спросили, сказала, что он весь облеплен страшными бесами. А у других на плечах на одном Ангел, на другом бес. Мне говорит:

— И у тебя, бабушка, сидит бес, и ты его слушаешь иногда, а Ангел в это время плачет. А у маменьки бес больше Ангела.

Видела какой-то свет над головами и говорила:

— Папенька, когда ты сердишься, у тебя над головой вместо белого становится красное. А у маменьки мутно-коричневое, не прозрачное.

Ей очень трудно было так жить. Потом таких видений у неё не стало совсем. И вот мы поехали в Дивеево. Было трудно, её рвало от музыки в вагоне и в автобусах. Люди разные, и от некоторых у неё сразу температура повышалась. Но, слава богу, наконец доехали. Только вышли из автобуса, Танюшка радостно воскликнула:

— Как здесь хорошо. Вот бы всё время здесь жить!

Приложились к мощам, исповедовались, причастились, два раза соборовались, искупались в источниках Казанской иконы Божией Матери, батюшки Серафима. Прожили три дня (мать, брат Пётр, Таня и я). После соборования Таня очень просилась вновь на Казанский источник, мы не соглашались, так как после соборования купаться не благословляют. Она настаивала со слезами. Мы повели её хоть ноги обмыть. Пришли, а там батюшка, молодой иеромонах. Таня к нему:

— Благословите, батюшка, искупаться, чтобы мне не во грех, я пособоровалась сегодня.

Он спросил имя и был удив лён, что она Таня.

Позднее он рассказал, что не хотел идти на источник, а ноги сами его принесли туда и это у него третья отроковица Таня в подобном состоянии. Батюшка принял большое участие в жизни Тани. Он дал нам адрес своей духовной дочери, у которой свой дом в Дивеево, и пригласил приезжать. Прошёл с Таней по Царицыной канавке с молитвой сразу за игуменьей Сергией с монахинями. Таня была очень счастлива.

Встретились мы и с игуменьей Сергией. Она очень заинтересовалась и сказала, чтобы Таня приехала к ним в шестнадцать лет, а пока ей надо чаще ходить в храм и бывать на службах. У нас заранее были взяты билеты в Москву, в Свято-Троицкую Сергиеву лавру. И мы поехали далее, но чем дальше от Дивеева, тем Танюшке становилось хуже и хуже, у неё заболели ножки.

Утром на вокзале в Москве стало ещё хуже, но мы всё же поехали в лавру. А там у неё совсем ноги отнялись. Приложились к мощам преподобного Сергия и побывали на отчитке у отца Германа. У Тани сильные боли в ногах, она не давала до них дотронуться. А отцу Герману помогала молиться, петь и была радостной (хотя вокруг было много бесноватых, крики и т. д.). После, подходя ко кресту, мы спросили у батюшки Германа, что нам делать, у девочки ножки отнялись. Он сказал: