Дмитрий Глуховский - Infinita Tristessa

version="1.0" encoding="utf-8"?> prose_contemporary dramaturgy Дмитрий Глуховский http://www.livejournal.com/users/dglu dglu@mail.com Infinita Tristessa

Пьеса из мира «Метро».

Готовилась для постановки одним молодым режиссёром на недостроенной станции метро.

Спектакль (перформанс) начинается с того момента, как люди садятся в состав.

Желательно, чтобы на станции в этот момент был минимум света, посадку производить при помощи фонариков – или переносных светильников со свечёй внутри. В этот момент уже на станции посадки слышатся странные звуки – отдающийся эхом отдалённый детский смех, тревожный вой неизвестных существ, стоны. Можно сделать так, чтобы играла тоскливая мелодия – например, 15 трек с диска J.M. Jarre “Metamorphoses”.

Руководить посадкой нужно шёпотом, при этом не разрешать людям говорить громко.

Это должно изначально подавить зрителя, не дать возможности дистанцироваться от спектакля и рассеять атмосферу чересчур громкими или жизнерадостными комментариями.

Из динамиков громкой связи «пассажир-машинист», после того, как состав тронулся, начинается рассказ-предыстория. Он необходим для того, чтобы ввести зрителя в контекст описываемой реальности. Без минимального комментария условности этой реальности, которые могут представляются самоочевидными авторам, будут только вызывать недоумение у зрителя.

Голос ребёнка (девочки):

– Мне мама рассказывала, когда ещё живая была, что раньше люди сверху жили. Но ведь этого не может быть, правда? Ведь сверху только пустыня и смерть.

После небольшой паузы отвечает мужской голос, взрослый, скорее даже старческий, надтреснутый:

– Сверху нет ничего. Мы там и получаса прожить не сможем. Не ходи туда, если подружки звать будут.

Девочка:

– У меня нет подружек. У меня только собака есть и ты. Мамы тоже больше нет. Тебя тоже, наверное, скоро не будет… Я даже не знаю, есть ли я.

Слышен хриплый кашель. Потом мужской голос говорит: (мечтательно)

– А раньше ведь и вправду все жили на поверхности. Огромный красивый город лежал прямо над нами. Стояли высо-о-окие (тянет слово «высокие») дома, улицы просторные, проспекты… И людей раньше было много-много. Они жили все в этих домах. А в окнах отражалось солнце.

Девочка: (недоумевающе)

– А зачем им было сидеть в этих… домах? Почему они в метро не жили?

Мужчина: (спокойно)

– Потому что они любили небо и солнце. Свет любили. Ветер…

Девочка: (бравируя знаниями)

– Какие глупые. А я не люблю свет и солнце. От него можно ослепнуть, правда? Мне мама говорила.

Мужчина: (не обращая внимания на её слова)

– А небо… Я уже лет пятнадцать его не видел. Знаешь, как это… Это когда над головой – нет ничего… Вообще ничего. Перевёрнутая голубая бездна. И воздуха сразу набирается – полная грудь.

Девочка: (капризно)

– Не понимаю.

Поезд подъезжает к Станции (Волоколамской)

Мужчина говорит: (с болью в голосе)

– А потом этого ничего не стало. Ничего. Ни неба, ни солнца. Окна остались, но в них уже ничего не отражалось. И разглядывать отражения уже тоже стало некому. Весь мир умер. В несколько мгновений.

…В этот момент состав замедляется и проезжает «предбанник» Станции. Это – разорённая квартира, или зал ожидания, и т.д. (может быть оформлена с намёком на жилой уют – например, в углу светится лампа, но мебель перевёрнута, на полу лежит брошенная кукла или плюшевый медведь, дымится стакан чая, телевизор (радиоприёмник) свисает с провода, в нём показывают концерт (изображение чёрно-белое) – исполняют музыку (по вкусу, предпочтительно – ретро, джаз, 30-е годы, и т.д.).

Концерт прерывается сообщением: «Внимание, внимание! Срочная всеобщая эвакуация! Атомная тревога! Всем гражданам, находящимся поблизости от станций местрополитена, предписывается немедленно спуститься в вестибюли станций! Повторяю, срочно…» – трансляция прерывается, телевизор гаснет, мигает и гаснет лампа.

Мужской голос комментирует:

– И люди спустились в метро. Потому что когда-то оно замышлялось как гигантское противоатомное бомбоубежище, способное спасти десятки тысяч жизней, когда наступит конец света. Хотя на самом деле выжить удалось только части из них. И чем больше времени проходит с того мига, тем меньше их остаётся… Человечество уходит во тьму.

Состав продолжает движение и въезжает собственно на Станцию. Здесь почти полная темнота – из неё выхвачен только кусок посреди платформы – там либо горит бочка, либо работает одна-две лампы аварийного освещения (красные). Далее это место, вокруг которого будет разворачиваться значительная часть событий, условно называется «костёр»