Дмитрий Глуховский: Infinita Tristessa

Старик выходит к костру. Певица спрашивает его:

– Но что же дальше? Как им удалось выбраться оттуда?

Старик:

– Они шли пешком, по рельсам. Потом он нёс её на руках. Потом полз… Потом наступила темнота и забвение. Он и сам не знает, как…

Свет над Тристаном и Изольдой гаснет.

Становится ярче свет над костром. Там сидят Машинист, Алёнка, Старик, Мальчик-идиот, и Певица. Певица подбирает с пола розу и нюхает её.

Старик говорит, обращаясь к Машинисту, который мечтательно смотрит в огонь:

– Вы знаете… У меня машины не было. И я на метро каждый день раньше ездил – на работу, да и вообще… И иногда задумывался: отчего люди, которые работают там – машинисты, дежурные… Сознательно лишают себя всего – солнца, неба, воздуха… Что они получают… Что чувствуют взамен?

Машинист долго смотрит на него, потом удивлённо отвечает:

– Неужели вы действительно не понимаете? Сейчас, конечно, мир так переменился… Уже и странным кажется, глупым… Теперь уже даже и не верится, что раньше туннели были – не тропинками из одного кошмарного сна в другой, как сейчас, а просто соединительными переходами между станциями. И что по ним мчались составы…

Невидящими глазами смотрит на стоящий на пути состав, в котором сидят зрители. Потом, продолжая говорить, приближается к нему, и ласково проводит рукой по борту.

– Настоящие, с ярко горящими окнами… И внутри – люди, живые, весёлые… И света от фар поезда хватало на десятки метров вперёд. А ты стоишь в кабине, и смотришь в этот мрак – и каждый раз наполняет тебя такое чувство, словно ты – юнга на мачте каравеллы и вглядываешься в неизведанные просторы… Словно ты – здесь первый… Завоеватель. Покоритель.

Потом прижимается щекой к стенке вагона и говорит:

– Боже… Как дорого я бы отдал сейчас просто за возможность войти в кабину настоящего состава и проехать с настоящими пассажирами… хоть две станции. Хоть одну.

Мимо костра проходит огромная непонятная фигура. Потом она приближается и видно, что это – плюшевый заяц с человека ростом, с длинными ушами и круглым хвостом. Он машет рукой Алёнке. Та смеётся. Больше никто на него внимания не обращает.

Заяц уходит в темноту.

Выходят влюблённые. Садятся вместе со всеми. Пьют чай.

Старик обращается к Тристану:

– Ну а вы? По чему тоскуете вы? Что вам снится?

Тристан смотрит и с некоторым превосходством в голосе отвечает:

– Я не тоскую ни о чём. Мне незачем оглядываться назад.

Обнимает Изольду и целует её. Старик качает головой и вздыхает. Машинист оборачивается к ним и возвращается от состава к огню.

Старик:

– Вы знаете… Я уже немолод. И всё же никак не могу смириться с тем, что у нас нет никакого будущего. Всё никак не могу приучить себя к мысли, что впереди – тьма, а дышать надо только прожитым. Хоть мне и этого уже немного осталось… Но так уныло. Так темно и холодно без этого.

Машинист отвечает:

– Вся беда в том, что нам нечем наполнить ни будущее, ни даже настоящее. У нас не осталось ничего – не сил, ни веры, ни счастья, чтобы вложить в них смысл. И я с этим смирился. Я остаюсь во вчерашнем дне – мне там и спокойнее, и уютнее. Это мой выбор. И пусть поезда, которые я вожу – это только воспоминания, наполненные призраками прошлого… Это всё же лучше, чем будущее, в котором царит абсолютная пустота.

Встаёт с места и идёт к кабине состава.

Из светого пятна, где стоят влюблённые, Тристан кричит ему:

– Это неправда! Оно не пусто! Вы лжёте! Просто вы не сумели сберечь то, что было вам дорого… Тех, кого вы любили! Так не говорите же теперь за всех!

Машинист не оборачивается, хлопает скрипнувшей дверью.

Тристан говорит Изольде:

– Он лжёт. Он просто трусливый лжец. Только для таких мир ограничивается прожитым, а вчерашнмй день светится ярче, чем завтрашний.

Изольда:

– Нет. Просто он – смирился.

Состав даёт долгий гудок.

Изольда:

– Мне пора.

Тристан:

– Подожди… куда ты? Ты опять дразнишь меня?

Изольда отрицательно качает головой и, встав на цыпочки, целует его в губы. Состав начинает движение. Изольда выскальзывает из объятий Тристана и садится в открытую дверь вагона.

Тристан хватается за голову и закрывает глаза. К нему подходит Алёнка, смотрит на него снизу вверх, а потом начинает махать рукой вслед отъезжающему в туннель поезду.

Во время атомной катастрофы, в результате которой гибнет город Москва и большинство его населения, выживают только те, кто успел вовремя укрыться на станциях и в туннелях метро.